В сентябре 2016 года в издательстве “Алькор Паблишерс” вышла книга прозы с поэтическим названием “Дым в сторону реки” писательницы и автора “Контрабанды” Вики Сушко. Публикуем первую рецензию на этот сборник.
О городах и людях
Тексты прозаика, поэта и драматурга Виктории Сушко, представленные в сборнике, можно с некоторой долей условности разделить на три вида. Первый вид – рассказы, выстроенные по классическим лекалам: сюжет, перипетии, конфликты, представление и раскрытие персонажей. Рассказы эти относятся к разным жанрам, есть среди них и бытовые-реалистические, и фантастические, по стилю скорее близкие к притчам (как, например, «Случайный результат» и «Последний остров»). Впрочем, и в реалистических рассказах присутствует некий флёр нереальности, как будто их действие происходит в мире, слегка (или не слегка) искажённом по сравнению с тем миром, который мы считаем реальным.
Второй вид – наброски и наблюдения, своего рода этюды из городской жизни, написанные чаще всего от первого лица, с яркими эмоциональными переживаниями. Например, текст «Волга-Волга», состоит из миниатюр, каждая из которых названа в честь какой-либо географической точки или достопримечательности Самары. Со всеми этими местами у лирической героини связаны особые мысли и переживания, извилистые и перепутанные, как и положено «потоку сознания»:
«литературный музей-усадьба А. Толстого
Часы в литературном музее отбивают шагами текучее время — разве это имеет значение здесь и теперь, когда лирический герой пережил автора? Юная продавщица интеллектуальной прозы и книг по искусству напевает песенку БГ. Идеи циркулируют сквозь пространство, создавая единую сеть, а зачем? Допиваю ромашковый чай вприкуску с ароматическими палочками. За окном валит прошлогодний снег».
Ещё один вид текстов представляют собой стихи в прозе, как, например, подборка «Записки о несуществующем городе».
«Однажды в Большой город пришел май, чего не наблюдалось уже несколько лет. Неунывающие прогнозисты не спали ночами, сменяя друг друга на посту наблюдения. С каждым годом в ряду прогнозистов наблюдалась убыль, и вот уже когда мэрия Большого города приняла отчаянное решение сэкономить бюджетные места за счет упразднения должности прогнозиста — решение должно было вступить в силу 1 мая — в ночь 31 апреля последний прогнозист, героически бдящий в течение в месяца на своем посту, зафиксировал приход мая. От радости он тут же сошел с ума; во имя его подвига и в память о первомайском герое рядом со станцией фиксации признаков мая посадили дерево».
Впрочем, попытка жанрового разделения применительно к текстам сборника, работает не слишком хорошо, учитывая, что все три разновидности текстов с легкостью переходят друг в друга. Так, в рассказах регулярно возникают переживания героя, связанные с той местностью, где он находится, а многие из миниатюр, собранных под общим названием «Волга-Волга», прям-таки напрашиваются на то, чтобы разбить их на стихотворные строки – получится вполне достойный верлибр (а рассказ «Переходные состояние» так и вовсе содержит два стихотворения). Так что все эти формы высказывания – нарратив, этюд, лирика – сливаются друг с другом и образуют сложное и эмоционально насыщенное высказывание.
Так же в текстах, вошедших в сборник, можно проследить развитие нескольких тем, постоянно пересекающихся друг с другом:
Первая тема – взаимодействие человека и города. Через все рассказы, этюды, стихи красной нитью проходит очень острое ощущение городского окружения. Лирический герой постоянно пытается осознать своё место в городе, но это не так-то просто, потому что город двоится, он может представляться уютным и привычным местом обитания, а может обернуться чем-то чужеродным и пугающим. Особенно остро чувство собственной неустроенности и неспособности вписаться в городскую среду переживает лирическая героиня текста «Книга странностей и предложений, или «БДСМ на ВДНХ». Она переехала в Москву и свой по большей части неприятный опыт познания столицы подытоживает коротким и ёмким высказыванием: «Хочешь научиться ненавидеть людей? Приезжай в Москву, с вещами».
Впрочем, есть в сборнике и мрачноватая иллюстрация того простого факта, что как бы плохо ни было в городе, без него будет ещё хуже. В рассказе «Последний остров» женщины покидают раздираемый войной мир городов и поселяются на острове, где они живут в счастье и довольстве, забыв о прошлых несчастьях. Но вместе с памятью о горе и об ужасах городских реалий они утрачивают технику и культуру, их жизнь превращается в борьбу за существование, а главная героиня рассказа в финале принимает решение вернуться обратно.
Вторая тема – взаимодействие человека с человеком. В основном затрагиваются романтических отношений между полами во всей их сложности и разнообразии, но возникают в рассказах и проблемы дружбы, и вечная тема отцов и детей. Складываются отношения в основном драматически (особенно это заметно в пронзительном рассказе «Хитрый папа» о рухнувшем в одночасье детском рае), что придаёт почти всем текстам заметное минорное звучание.
Третья тема – взаимодействие человека с самим собой. Герои пытаются прочувствовать себя, ощутить границы своего тела и своей личности, понять, в чём состоит их подлинное «я». Собственно, и всё то, что касается взаимодействия между ними и городской средой и/или другими людьми, и происходит для того, чтобы герой смог понять самого себя. Город и люди вокруг становятся теми зеркалами, в которых лирический герой разглядывает своё отражение и (чаще всего) приходит от увиденного в ещё большую печаль.
Атмосфера сомнения и в самом себе, и в людях, и во всём окружающем мир создаёт чувство недоверия, одиночества, непонимания, трудности в различении подлинного и искусственного и в целом порождает ощущение трагической тяжести жизни. Но, с другой стороны, именно это понимание трагизма придаёт жизни завершённость, потому что без столкновений с окружающим миром и с людьми, пусть и травмоопасных, без осознания самого себя жизнь превращается в бессмысленное скольжение по волнам городской суеты.
«Мне очень тяжело жить. Не потому, что несчастная такая, нет. Никто не умирал, с родителями очень милые отношения — и деньги дают, и жить не мешают. С учебой тоже вроде ОК. Достали там все уже, конечно, но это у всех так, наверное. В общем, мне тяжело жить по определению меня. Без этого качества я была бы уже совсем не я». («Все-таки она пришла»).
Четвертая тема, возникающая в нескольких текстах, – взаимодействие человека с искусством. Вернее, с вечным вопросом: отражает ли искусство жизнь или же, напротив, создаёт отдельный сугубо художественный мир. Особенно ярко эта тема проявляется в рассказе «Словарик современного искусства». Героиня рассказа работает в галерее современного искусства и живёт скорее не как реальный человек, а как участница перфоманса, порой довольно шокирующего. Кроме того, текст рассказа разбивается отрывками из словаря современного искусства, очень удачно трактующими различные зигзаги на жизненном пути героини как творческие феномены. Только вот в отличие от общепризнанных мастеров современного перфоманса, героиня рассказа не афиширует своё поведение; не пиарится, как сейчас принято выражаться. Смешение искусства и жизни удаётся ей абсолютно органично, так что она оказывается одновременно и организатором, и художником, и участником, и единственным зрителем своего маленького личного перфоманса.
Ещё одно удачное высказывание о тонкостях отношений между искусством и человеком – вставное стихотворение из рассказа «Переходные состояния»:
Мировой художественный опыт телесен. Художников всегда интересовало
тело: человек пытался примириться со своей физикой, расправиться с ней художественно,
чтобы освободить место (ум) для жизни духа. Тело мешает,
задает рамки — рамки картины. Беспредметная живопись, абстракции
как попытка выхода из заданности телесного, физического, земного мира.
Затем отказ от холста, от живописи, вторжение искусства в мир
природы, в мир техники, в быт, повседневность, рынок, политику. И снова
телесные перформансы, потому что не уйти от тела,
оно мешает быть первозданной красоте.
Точнее красоте изначальной, не созданной, не воплощенной.
Чистая красота, не имеющая формы,
концептуальное искусство,
концепты — но это же
слова, а они — формы
мысли.
Тут стоит заметить, что теме «телесности» в сборнике вообще уделено особенное внимание. Практически все события, размышления и переживания в текстах тем или иным образом затрагивают проблему тела. Реальное тело (а не какой-нибудь «воспринимающий ум») движется по городским улицам, реальное тело переживает воспоминания, связанные с тем или иным местом, тело вступает в отношения с другими людьми, тело пытается осознать свои границы и понять самое себя. От этого тексты рассказов приобретают особое ощущение чувственной телесности, погружения, что называется, «в шкуру» лирических героев.
Но у такого увлечения чувственной, телесной стороной существования есть и своя тёмная сторона – чрезмерная сумбурность и запутанность текстов. Порой очень тяжело пробираться через постоянно меняющиеся образы и захлёбываться в потоке эмоций, да и постоянное перескакивание с темы на тему тоже не способствует пониманию происходящих событий или характеров героев. Хочется, чтобы автор немного попридержал коней, дал возможность читателю подумать, порефлексировать, понять, но нет – тело уже движется дальше, за новыми впечатлениями, новыми переживаниями и новыми отношениями, а следом послушно движется и текст, а читатель, особенно привыкший к более взвешенным и неторопливым классическим художественным формам, еле-еле поспевает за ними.
Кроме того, порой сложно бывает следить за персонажами из-за того, что они чересчур уж увлечены постоянной текучести образов, мыслей, внутренних монологов. В лирических героях текстов всегда есть нечто неуловимое и невыразимое словами, нечто такое, что постоянно меняется, переходит от одной формы к форме, но никогда до конца не раскрывается. Да, это хорошо показывает сложность и переменчивость человеческой натуры, но зачастую не даёт понять характер и мотивации персонажей. А тем, кого хорошо понимаешь только на эмоциональном, но не на рассудочном уровне, труднее сопереживать. Из этого складывается, пожалуй, и всё впечатление от сборника: перекос в сторону эмоционального, переменчивого и телесного в ущерб рассудочности и стройности изложения.
Comments are closed