Годный к виртуальной рок-службе критик шагает под сердечные марши и дегустирует мороженое для Гудериана.
Роман Суслов и его «Вежливый отказ», загадочные музыкальные монстры и предельно открытые творцы футуристических созвучий, выпустили военный альбом. Девятый по счету, над которым работали девять лет. Он не похож на что-либо, сделанное командой ранее, и при этом претендует на звание «самого отказовского опуса». Война, как состояние души, а это больше, чем танки и колючая проволока, предстает здесь во всем ужасе/красоте.
Состав создателей «Куплетов», стоящих рядом с Сусловым, легко можно назвать звездным: басист Дмитрий Шумилов, ударник Михаил Митин, духовики Андрей Соловьев и Павел Тонковид, у рояля Максим Трефан и композитор минималист Павел Карманов, плюс – культовый скрипач Сергей Рыженко. Каждый сам по себе, каждый предельно интегрирован. Где кончается импровизация, где начиается академичность?
Отмечу: у команды два любимых ритма – марш и вальс. Начинается с квази-советского помпезного «А вдруг», со смертельно раненой трубой и инвалидно-шаркающими барабанами. Другой марш – уже успевший стать народным любимцем «Мы победим». С аллюзиями на «Бумбараша» – «Уйди, рабочий, от станка/Бросай, крестьянка, сельский труд/Рука к руке на сборный пункт/Опять идет война». Едва ли не единственная вещь с вменяемым текстом. Война – это кратчайшая, но бесконечно длинная дорога от жизни к смерти. От этого бесконечные диссонансы, фирменное «отказовское» языканто – так я бы обозвал их страшный птичий язык. Подчеркивающий абсурдность любой бойни. И экзистенциальные слова-предложения «Откуда ветер?», «Сила!», «Скорость!» «Слева!», «Фланг!» «Тень, Стук, Сон в руку».
Маршем можно назвать и еще один безусловный хит с неполиткорректным сегодня названием «Гопак». Экспериментальная ритмика? Неверно: эксперимент, это когда не знаешь, получится или нет, а Суслов и компания точно знают, что получится. Благодаря ювелирному дроблению количество размеров приближается к бесконечности. Равно как и окученных стилей. От фри-джаза и краут-рока, до зонг-опер Курта Вайля и раннего Бриттена. От народных песен Черноземья до претенциозного минимализма советской классики двадцатых. Одна из центральных композиций – «Гудериан и мороженое». Рыженко или Шумилов выдают атональный форшлаг, подхватив его у Суслова и Трефана. А с развитием этого порохового вальса проступает сходство разом с «Ленинградской симфонией» и «Синим платочком».
Название «Военные Куплеты» подразумевает модное сейчас исполнение песен Великой Отечественной в современной манере. У «Отказа» иначе. Авторский материал про пограничную полосу, проходящую по сердцу. Зенитчики и пехота в окопах– астральные герои; живут паузами и подспудно знакомыми гармониями. Неподвластная законам жанра «Увертюра» (Уже вторая песня с таким названием в репертуаре) появляется перед самым финалом. Этот вальс вяжет и баюкает, несмотря на саунд-взрывы. В «Зенитчике» рояль «морзянит», а в инструментальном «Финале» правит бал экстатически-отстраненный саксофон.
Начиная с концертов в ДК Курчатовского института, занимавшегося разработкой… ну, вы понимаете чего, подтянутые ребята в строгих костюмах исполняли нечто настолько отличавшееся от мейстрима того, этого и любого времени, что их и к рокерам-то причисляли с большой натяжкой. Разве что из-за преклонения перед этим термином в середине 80-х, и незнания иных. Плавающий темп, вальяжный манерный вокал и потусторонние тексты наряду с оскорбительно-восхитительным исполнением – это зачем? Но кто мог представить, что с годами дарившие каллипсо «Статуи отцов» и шизо-ска «Пригласи меня на рок-н-роль» юноши превратятся в многоуровневый оркестр неуловимых саунд-сёрферов с раной в сердце. В иезуитов от музыки, которой еще не придумали названия. Они замахнулись на слишком многое, и в целом боевую задачу выполнили.
Comments are closed