Оказывается, так можно было? Для того, чтобы быть бардом в рок-среде, рок-тусовке, а Павел Бехтин существует сейчас именно в этом круге смыслов и контактов, нужна смелость. Или, как минимум, должно быть где-то в душе такое ощущение реальности, чтобы хотелось не информационной суеты, не мелькания безнадежно бессмысленных образов масскультв, а напротив, неспешного чувствования окружающего. Не событий, а ощущений. Такое состояние перпендикулярно времени, это альтернатива «реальности»? Что ж – альбом издан на безупречно андеграундном рок-лейбле «Отделение Выход». Есть ли еще подобные записи в каталоге издательства…

Альбом у Бехтина в этом году – уже второй. Недавно Павел презентовал CD «Старый паровозик. The Best 1985-1995». Кстати, этот текст получался, как сумма впечатлений от презентации того и заслушивания этого диска, то есть – от человека и парохода. Судя по датам в названиях, это творчество тех лет, когда такая музыка звучала уже не из каждого утюга, но была вовсе не ретро. И региональная, и социальная ориентированность релиза следует из названия. Набор образов этому соответствует – допустим, «птицы пролетающие сквозь нас». В конце трек-листа появляются Осип Мандельштам – автор текста в песне «Мария» и определенный, как «кавер», трек «Памяти Ланцберга».

Вряд ли какой-то буржуин будет просто бродить в этих местах и вряд ли искусственно выведенный гомункул – блогер сможет понять смысл спетого, как, впрочем, и смысл чего-либо вообще. Может быть, пора переслушать и спеть это все заново. Даже не станем пытаться угадать, сделает ли жизнь когда-нибудь новые виток и придет ли музыкальное восприятие к необходимости петь стихи о мимолетностях, о поэзии душевных состояний. Цели у запутавшейся индустрии, не правда ли, другие… Походная-кухонная-подъездная и горная эстетики не успевают вздохнуть, людям кажется, что им некогда…

Что же получается. Таких на переднем крае массового интереса не осталось, но Павел не боец невидимого фронта, никакого фронта позитивных бардов не видно. Спокойное культуртрегерство можно воспринимать как сопротивление, но Бехтин не «остров в океане страстей», не оплот протеста против нежити и мути булькающей с экранов по всему миру. Он просто есть, у него выходят альбомы, есть концерты. То, что звучит, начинает казаться почти концепцией – «в погоне за мечтой и оказией» (с), ага. Можно поверить, что такая интонация иногда живёт и в душах людей. Негромкие романсы и «картины-настроения» остаются важными. И плевать на галдящие медиа. И да, можно ли так было… Пожалуй, что и можно, и нужно.