Книга Алексея Караковского “Рок-н-ролльный возраст” впервые вышла ещё в 2007 году, но сейчас автор готовит новое расширенное издание. Нетрудно догадаться, что, в основном, это сочинение посвящено музыке и музыкантам. С разрешения автора каждый вторник мы публикуем серию отрывков из этой книги, посвящённых неформальным путешествиям по миру. Очередная глава – про Казань и Набережные Челны.
В свой первый приезд на Форум молодых писателей в Липках я волей случая поселился в одной комнате с поэтом из Набережных Челнов, Анатолием Ухандеевым. Близкой дружбы у нас не возникло, но я разделял многие его взгляды, и мне было интересно читать блог о культурных событиях в его родном городе. Когда он написал о том, что организовывает фестиваль под названием «Точка», в моей голове что-то щёлкнуло, и я решил отправиться в путь. По дороге в Набережные Челны мы с Наташей Караковской намеревались посетить Казань, чтобы пообщаться с друзьями — в первую очередь, с поэтессой Алёной Каримовой. Таким образом, 25 февраля 2010 года мы должны были дать концерт в Казани, а 26-27 выступить в Набережных Челнах.
Более бардачного старта в моей жизни не было. С утра мы отвезли ребёнка на дачу, но на обратном пути попали в пробку и решили ехать в объезд. Там нам преградил дорогу КАМАЗ, застрявший в сугробе на железнодорожном переезде; причём, выйдя из машины, я опять потерял мобильник (через месяц снова его обрёл во время чистки салона нашей машины). Мы поспешили назад, предприняв второй объезд на двенадцать километров через Некрасовку. Дома у нас осталось полтора часа на сборы, и я забыл взять с собой часть книг, предназначавшихся для продажи. Потом по дороге у меня порвался рюкзак. В поезд мы успели за пять минут до отправления. Через час после посадки прямо перед нами началась драка между какими-то мужиками — вроде бы, забухавшими рабочими из Набережных Челнов… К счастью, на этом все мучения закончились, и дальше мы были избавлены от нервотрёпки.
К утру поезд прибыл в Казань. Мы остановились в заранее найденном в Интернете отеле «Колви» на ул. Габдуллы Тукая. Прогулялись по городу, очень красивому и необычному, посмотрели Кремль, пешеходную улицу Баумана, прошлись по улице Татарстан. Наибольшее впечатление, пожалуй, произвело казанское метро — самое красивое в России на сегодняшний день, наряду с московским. Правда, в тот момент я бы ни за что не подумал, что стану в этом городе завсегдатаем — а между тем за 2010 год мы побывали в Казани трижды.
Потом мы встретились с Алёной Каримовой и Олесей Балтусовой, после чего пошли в университет на встречу местного ЛИТО «Арс», где у нас были запланированы презентация издательства и концерт. Набилась полная институтская аудитория. Сначала, правда, я себя чувствовал неуверенно, и о деятельности издательства рассказывал путано. Но потом, когда дело дошло до песен, мы с Натальей освоились, и всё пошло как по маслу. После нас выступили казанские авторы — на мой вкус очень неплохие, – из которых очень сильно выделялся пожилой поэт Тимур Алдошин (его манера мне показалась немного родственной стихам покойного Анатолия Кобенкова); очень занятную песенку исполнила очаровательная девушка по имени Лиля Абдулмянова. Потом мы вышли на бис и спели ещё несколько вещей, закончив Саймоновской «Америкой». After-party провели в джазовом кафе, куда нас привёл поэт Булат Безгодов, рассказывавший о детстве, проведённом в Республике Коми среди тайги и медведей. В компании Тимура Алдошина и Лили Абдулмяновой мы попили чаю, обсудили творческие планы и решили, что, наверное, стоит повторить наш приезд в Казань, организовав по такому поводу, например, очередной фестиваль «Пересечение границ».
С утра мы поехали автобусом в Челны вместе с другими участниками фестиваля — поэтами Айратом Бик-Булатовым, Олесей Балтусовой, Анной Русс и Алексеем Остудиным. Пока мы ехали по Казани, Олеся рассказывала всякие удивительные вещи о родном городе. Оказалось, что она работает экскурсоводом — просто от любви к этой профессии. Потом мы стали ехать по пустым заснеженным дорогам, и рассказывать стало нечего. Тогда Аня Русс затеяла игру в перевёртыши: надо было придумать антоним на название какого-нибудь известного фильма — к примеру, «Можно не менять время расставания» («Место встречи изменить нельзя»). Игра чрезвычайно всех увлекла, и мы хохотали до самого поворота на Набережные Челны. На въезде в город мы подхватили Толика Ухандеева, Марата Багаутдинова и ещё двоих колоритных поэтов — Константина Комарова из Екатеринбурга, щеголяющего в шарфе ФК «Локотомотив», и Дмитрия Кима из Оренбурга. Оба этих персонажа впоследствии не раз возникали на моём жизненном пути, и всякий раз делали это весьма ярко, но тогда в Набережных Челнах мы общались мало.
Сам город оказался совершенно безразмерным и состоящим исключительно из серых многоэтажек. Понимаю челнинцев, это их родина, но я бы в таком городе точно свихнулся бы… Зато Дом детского творчества (гигантский, как и всё в Челнах) произвёл совершенно обалденное впечатление: всё бурлит, множество радостных детишек, интеллигентные и приятные педагоги…
В первый день фестиваля мы занимались, в основном, книготорговлей; потом дело дошло и до выступления. Исполнили четыре песни — «Источник несчастий», «Анна Каренина», «На станции Тайга» и «Европу» — крайне удачно, люди были в полнейшем восторге. Кроме того я сумел сделать отдельную презентацию «Кошкиной книги» Михаила Придворова специально для детской аудитории, в результате чего люди тут же купили полпачки книжек. Наташа подружилась с милой девушкой из Челнов, Светой Кудряшовой. Потом приехал из соседней Елабуги наш друг Марат Ахтямов. Так вчетвером мы и тусовались, спев потом ещё несколько песен в джазовом кафе «Модус». Вечером мы поехали в Елабугу к Марату.
Переночевали у Марата, до трёх ночи обсуждая различные интеллектуальные темы. Потом поехали обратно в Челны. Во второй день, естественно, книги продавались хуже, но всё равно выручка была почти такой же, что и в Казани. Уже после окончания феста я остался у почти разобранного книжного лотка и спел ещё несколько песен под гитару. Потом мы рванули на машине в Казань, где очень здорово успели к поезду — причём ехали в Москву в том же вагоне и с тем же проводником, что и за три дня до этого.
12 марта зайдя по небольшому делу в музей Маяковского, я неожиданно для себя наткнулся на поэта Лёшу Шмелёва. По правде говоря, идея пригласить его в группу у меня зрела уже давно, но решение я принял именно в тот момент. «Давай попробуем», — предложил я, — «Конечно, хрен знает, что из этого получится, но зачем сидеть просто так». И мы решили стать группой «Происшествие» — хотя бы для начала акустическим трио.
Фестиваль «Пересечение границ», который мы организовали и где дали первое большое выступление в формате трио, оказался масштабным явлением. За 23 и 24 апреля в музее Горького перебывало больше людей, чем на любом из предыдущих «Пересечений границ». Программа, правда, получилась с некоторым перекосом в поэтическую часть — из-за специфики музея и вообще моего тогдашнего круга общения. Были очень интересные кинопоказ, фотовыставка, хэндмэйд, книжная лавка тоже не подкачала — мы привезли четыре ящика и два рюкзака книг. Путешественница Александра Марчук, рассекавшая по музею в ненецкой шубе, и вовсе была звездой. Особый кайф доставила Олеся Балтусова, покатавшая фестивальщиков по Казани и рассказавшая об истории города (я, в частности, в первый раз побывал внутри мечети). Надо сказать, что мне очень повезло с единомышленниками. Участники оргкомитета Алёна Каримова, Лиля Абдулмянова, Олеся Балтусова и Айрат Бик-Булатов вложили всю душу в наш общий проект и привнесли в него черты своей индивидуальности, выложившись по максимуму. Было трудно поверить, что всё началось с февральского разговора по душам с единомышленниками в джазовом кафе на улице Баумана.
К сожалению, на второй день фестиваля ангина подкосила меня и Алёну Каримову, так что ведущим стал очень вовремя возвратившийся из Петербурга Айрат Бик-Булатов. Когда дело дошло до выступления «Происшествия», стало ясно, что от меня толку будет мало — так что основной упор мы сделали на песнях, исполняемых Наташей Караковской и Лёшей Шмелёвым. После окончания выступления Наталью окружили поклонники, осыпая её комплиментами и подарками. Потом Шмелёв выступил со своей особой программой, а я в перерывах торговал литературой и общался с людьми. Всех замечательных казанцев, с которыми мне удалось познакомиться, не перечислить. К окончанию фестиваля моё здоровье окончательно испортилось, я уже даже не был в состоянии таскать коробки с книгами. К счастью, Олеся Балтусова довезла нас до вокзала, где мы с грехом пополам закинули вещи в поезд. Я, лишённый дара речи, был вынужден лишь жестикулировать, что со стороны смотрелось, наверное, очень смешно. Лёха старательно очаровывал соседок по плацкарту — московских девушек, ездивших на один день в Казань посмотреть город. Выступление «Происшествия» 25 апреля в ЦДЛ, к сожалению, пришлось отменить…
Потом я долго думал о происшедшем — фестиваль подтвердил мои гипотезы, о которых я писал в «Контрабанде».
Литературные проекты всегда достаточно чётко делятся на две части: в одних люди подбираются под идею, в других — идеи под людей. Второе сейчас составляет 90% литературных проектов, а то и больше. Самый невинный случай: ЦДЛ предоставляет площадку автору под его творческий вечер. Автор выбирает тему и старается ей следовать, но в основании действа лежит всё-таки принцип, что люди идут на автора из дружеских побуждений, а не ради искусства. Посему в зале полтора человека и нулевой результат для мировой и отечественной культуры. Некоторые делают хитрее: кооперируются вместе под какой-нибудь надуманной темой типа общего знака Зодиака или общего имени. Несмотря на камуфляж, смысл тот же: главное — набор авторов, и «чтоб все разные», а какие именно уже не так важно, ведь в основании лежит тот же дружеский принцип. Если посмотреть на большинство литературных фестивалей, увидеть какую-то эстетическую концепцию в них чрезвычайно трудно — да о ней никто и не думает, кроме автора и иногда читателя-слушателя.
Когда же, наоборот, на первый план выходит идея или хотя бы тема, и уже под неё подбирается всё остальное, выясняется сразу несколько вещей: 1) поэты не привыкли к такому обращению, потому что обычно любое мероприятие направлено только на их саморекламу, а тут — фиг вам; 2) ценность текста возрастает в разы — у него появляются новые контексты, литературное окружение и другие совершенно необходимые вещи; 3) литература становится интересной тем, кто ничего не пишет, а их критические замечания приобретают особую значимость. Сейчас на литературных чтениях в зале, как правило, сидят те же самые поэты, и это означает нарушение функциональности: литература, предназначенная для интеллигенции, доходит только до профессионального круга. Конечно, это ненормальная ситуация, причины которой кроются в государственной политике в области культуры. Но оставим вертикали власти их вертикальи дела, а что касается частной инициативы и индивидуального предпринимательства в области культуры, то фестиваль «Пересечение границ» даёт возможность подняться над мелкими поэтическими разборками и увидеть со стороны и себя, и всё наше искусство, и нашу страну со всем её населением. То, что мы делаем — это просто-напросто патриотизм, но построенный не на административном принуждении, как это принято в нашем государстве, а на знании. Благодаря искусству мы узнаём больше о России, делаем свои небольшие открытия о том, что нам нравится, не нравится, кому мы сочувствуем, за кого переживаем, кого ненавидим, и куда — Бог даст — приехали бы в гости. Всё это в совокупности и есть настоящая любовь к Родине, так я считаю.
В третий раз «Происшествие» посетило Казань осенью всё того же 2010 года. В принципе, о такой возможности шли разговоры ещё летом, но в итоге всё решилось довольно быстро. Познакомившись со мной на «Бу!фесте», московско-казанская культуртрегер Ольга Лазарева позвала нас на фестиваль толкиенистики и ролевого движения «Зиланткон-2010», проходящий у неё на родине. Почему-то Ольга была совершенно уверена, что наш концерт будет уместен в программе такого специфического фестиваля. Мы были не против там сыграть, но представители ролевого движения отнеслись к нам настороженно. Кроме концерта в мои планы входило поторговать книгами (нам предоставили бесплатную аренду), в третий раз за год посетить Казань и посмотреть ролевую тусовку с близкой дистанции.
Первым впечатлением от фестиваля помимо Зиланта (сказочного дракона, символа Казани) стал ДК Ленина — обветшалое советское здание, входившее в резкий контраст с нашими представлениями о фестивалях; таким же неприятным был и сам район Казани, в котором находился ДК. Зато теперь мы ночевали в гостинице прямо у стен Кремля и каждый вечер гуляли по Казани. В этот приезд нам удалось посмотреть город с несколько иной стороны, чем в предыдущий раз. Без атмосферы праздника, которая была на «Пересечении границ», Казань казалась строгой и не очень-то приветливой, но всё равно интересной. Дневное время мы проводили за прилавком нашего книжного павильона, где я по обыкновению сидел с гитарой и пел песни, пытаясь привлекать звуками музыки окружающих. Больше всего меня поражало то, что к нам практически никто не подходил. То, что это не было случайным явлением, мне стало ясно сразу.
«Зиланткон» прошёл, насколько я могу судить по отзывам участников, не особо удачно. Большинство людей уже не первый год обвиняли организаторов в слабой, плохо продуманной программе; многие жаловались на скуку: «Ну будет ли здесь хоть что-то хорошее?» Это была знакомая картина: несколько сотен людей приехали для того, чтобы что-то получить, но оказались совершенно не готовы дать что-то взамен. Времена, когда ряженые мальчики и девочки реально верили в то, что они эльфы и гоблины, закончились, а с ними закончилась и сказка. «Зиланткон» напоминал поднадоевший за долгие годы маскарад, в котором никто никого уже не мог ни удивить, ни привести в восторг, где юноши перестали влюбляться в девушек, где обстановка провинциального ДК находилась в полном соответствии с происходящим в нём действом, а тон всё больше и больше задавала компания маргиналов-отморозков, бухающих, неуправляемых, отрицающих всё и вся…
Саша и Альбина Вишнёвы, игравшие соответственно на бас-гитаре и аккордеоне, приехали в Казань, по сути, только на само наше выступление, но мы успели погулять с ними по городу и дважды посидеть в местных кафе. Там мы обсудили множество творческих идей — в том числе, поговорили насчёт записи клипов на наши песни и дальнейшего улучшения «Контрабанды». Самой смелой идеей из прозвучавших в тот вечер была мысль о клипе на песню «Игрушки», где Саша исполнял бы роль опереточного злодея, а Лёша Шмелёв играл бы наивного доверчивого юношу, проигрывающего Саше в карты… Альбину Вишнёву. Развития этот сюжет, к сожалению, не получил.
Концертную программу мы отыграли здорово. На перкуссии прекрасно подыграл Юра Баркан по прозвищу Хвост — он рвался поиграть с «Происшествием» ещё в феврале на втором «Бу!фесте», но из-за свойственной ему безалаберности он никак не оказывался в нужном месте в нужное время. Единственной гарантией участия Юры в чём-либо было только его насильственное удержание рядом.
С помощью хипповской девушки по прозвищу Барда, приехавшей на фестиваль из Измаила, нам удалось записать выступление на видео. В числе группы поддержки наиболее заметными были молодые казанские ребята-милиционеры, с которыми мы познакомились накануне. Ещё очень запомнился человек, приехавший из Петропавловска-Камчатского, который ходил по фестивалю и записывал на телефон всё, что ему казалось интересным. Из казанских знакомых на наше выступление пришла только Лиля Абдулмянова. Кроме того, в зале присутствовал главный редактор музыкального журнала «In Rock» Владимир Миловидов, которому наша группа тоже понравилась.
С Миловидовым был связан один забавный момент. Подойдя к моему столику с журналами, он взял один из номеров «Контрабанды» и стал с интересом его изучать, но вдруг скривился.
— А с чего вы это Бебенина печатаете? — спросил он с крайней степенью неприязни, — Бебенин же хам и совершенно ни в чём некомпетентен!
— Мы считаем, что Бебенин необычно мыслит и всегда аргументирует свою позицию. Можно с ним не соглашаться, но читать его интересно и полезно, — ответил я.
Положив на место журнал, Миловидов ушёл, но вскоре вернулся уже вместе с женой.
— Посмотри, они Бебенина печатают, — пожаловался он.
— Да… — горестно вздохнула Володина жена.
Постояв у столика минут двадцать, они изучили, кажется, все журналы, которые у меня были выставлены.
— Всё-таки, как главного редактора я тебя понимаю, — сказал на прощание Володя, — насколько я терпеть не могу Бебенина, а ведь как читателя он меня цепляет!..
После этого мы с Миловидовым стали хорошими приятелями.
На фестивале было несколько очень приятных встреч со знакомыми и одна просто эпохальная — я увидел впервые за 13 лет Митю Скифа, одного из музыкантов «Происшествия» первого созыва, ныне игравшего на басу в популярной питерской фолк-группе «Dartz». Что касается нашей книжной лавки, то она потерпела полнейший крах: зилантконовцам просто не были нужны книги, вообще никакие. Под конец мы пытались кое-что раздавать бесплатно, но даже бесплатно брали не очень активно и как-то настороженно.
Comments are closed