Путешествия русского неформала, ч.13. Ярославль
Книга Алексея Караковского «Рок-н-ролльный возраст» впервые вышла ещё в 2007 году, но сейчас автор готовит новое расширенное издание. Каждый вторник мы публикуем серию отрывков из этой книги, посвящённых неформальным путешествиям по миру. Очередная глава — про Ярославль.
Я думал, что мои студенческие путешествия закончатся с началом второго курса, но всё получилось иначе. Автостоп был для меня любимым способом проведения досуга и источником вдохновения, но кроме этого я старался оставлять записи наших песен в каждом городе, где мне удалось побывать. Вскоре после возвращения в Москву нам начали звонить люди с приглашениями посетить их город.
Первым в череде концертов стало наше выступление на фестивале «Рок в Ярославле — 1996». Пригласил нас туда Илья Никулин, байкер с филологическим образованием, пользовавшийся в тусовке ярославских неформалов большим авторитетом. Мы познакомились с ним летом 1996 года и в благодарность за вписку одарили кассетой с двумя альбомами, записанными у Алексея Ветроградова. Запись сгодилась за демо, и Илья тотчас позвонил мне, когда выяснилось, что «Происшествие» отобрано для участия в фестивале.
Правда, надо было ещё представить краткий исторический очерк деятельности группы, но после недолгой консультации со мной по телефону для филолога-байкера это не было проблемой. Текст очерка от начала до конца сочинил он сам вместе со своей девушкой Аней, заполнив пробелы в знаниях о группе талантливо выдуманными подробностями. Выглядело это так:
Группа «Происшествие» образовалась в городе-столице Москве более трех лет назад. Сейчас мы сдернем пыльное покрывало зеленого мрака с легенды о том, откуда есть и пошла группа «Происшествие».
Однажды холодным ноябрьским вечером девушка со странным, как бы экзотическим именем Ели-завета, заглянула в общагу университета, куда пригласил её однокурсник Миха. Общага была большеватой и незнакомой и имела несколько масс дверей. К сожалению, девушка потеряла кусочную бумажку, где был записан номер комнаты, и потому ломанулась в первую попавшуюся дверь, полагаясь лишь на интуитивно-умозрительные способности своего разума. Дверь открыл образованный молодой человек с интеллигентно думающим лицом. Выяснилось, что Миха ушел в ларёк и скоро вернется.
В комнате сидели несколько весёлых пиплов и пили национальный студенческий напиток ПИВО. Немного погодя один из них взял гитару с целью поиграть. Это у него получилось. ПИВО легко и свободно текло по крови юного музыканта с думающим лицом. Задушевная песня так понравилась Ели-завете, что она достала из сумки свою неразлучницу флейту и в меру сил стала подыгрывать пареньку. Тут пришел Миха, оказавшийся совсем другим Михой, имевшим неизвестную девушке наружность… Конфуз растворился в принесенном Михой вине. Так закончилось начало «Происшествия».
(…) Проблемы, преследующие группу, не новы: хроническое отсутствие инструментов, аппаратов и других материальных благ. Однако всё это укладывается в особенности стиля. Репетировать приходится дома или у дружественной группы «Сицилийские Валенки».
Несмотря ни на что, с апреля по август 1996 года группа записала два альбома на студии M&W Records под загадочными и многообещающими названиями «Кафе «Цветы»» и «Запретная зона». По отзывам известных московских критиков Гей-Биста и Мракомарка, первый альбом имеет ярко выраженную бытовую направленность, отражающую общий уклад жизни и апологические реминисценции современников. Альбом «Запретная зона», по словам Боттомлес Боттла, отражает значительное расширение в интертекстуальных мотивах и вносит несомненную концептуально-прогностическую струю в социокультурную парадигму жизненного пространства так называемой современной эстрады. В следующем году группа собирается записать альбом в несколько новом для неё стиле альтернативного пост-арта.
В настоящее время в группе играют: Алексей Караковский — гитара, вокал; Ели-завета Кричевец — флейта, вокал; Миха Гусьман — бас-гитара, вокал; Евгений Аксёнов (или просто Лёха) — ударные.
Последний участник группы был выдуман Никулиным, но руководство фестиваля всё равно сделало для него бейджик, который носили по очереди участники «Происшествия».
Предчувствуя что-то необычное и весёлое, я начал бурную рекламу фестиваля среди московских знакомых как по психологическому факультету, так и в хипповской среде. В результате нам удалось собрать довольно большую группу поддержки, которая добралась до города двумя независимыми друг от друга партиями. К счастью, для «Происшествия» в Ярославль решил поехать мой друг по факультету психологии Олег Хухлаев — необычайно креативный человек, разбиравшийся в музыке, литературе, театре и современном искусстве. Несколько ранее он подсадил нас всех на искусство митьков, сводив на выставку Александра и Ольги Флоренских «Движение в сторону Йые», повествующую о выдуманной арктической стране, где отважный учёный И.П.Баринов придумывает одно за другим великие изобретения, призванные облегчить быт аборигенов, а население занимается религиозных ритуалом «зайчикования»:
Культ зайца предполагает Обязательное Принудительное Зайчикование (т. е. снабжение соответствующими ушками) всех животных Крайнего Севера, попадающих в поле зрения Йые. К примеру: ушастый тюлень, ушастый пингвин, ушастый волк, нерпа, змея. По лености и беспечности народ этот часто допускает половинное зайчикование, отчего у несчастных животных развивается бочковатость ребер и комковатость лап. При этом операция проводится самыми примитивными варварскими методами: к примеру, зайчикуемым дают закусывать зубами еловый сук, дабы не отгрызли себе языка.
В Ярославль мы приехали поздно вечером 6 ноября 1996 года и сразу приступили к репетициям. Ключевым моментом было то, что по дороге в Ярославль Олег Хухлаев читал вслух пьесу Славомира Мрожека «Кароль», чем, похоже, сильно раскрепостил наше сознание. Он же и организовал сочинение сценария, обуздав мою склонность к полной импровизации во всём, что касалось творчества. Кроме того, быстро выяснилось, что каждый из участников партии, прибывшей электричкой, обладал какими-то знаниями и талантами. Всё это было использовано. Правда, сил этой компании было маловато, чтобы поддержать группу из зала, и тогда мы решили сделать смелый ход — выпустить наших товарищей на сцену.
Илья жил на последнем этаже обычного сталинского дома на улице Свободы. На чердаке, вход куда находился рядом с квартирой, он ещё в детстве отгородил угол, где оборудовал небольшую комнатку. В ней помещались две двухэтажные кровати и мотоцикл, но этого пространства нам хватило, чтобы устроиться. Сварив из собранного в ярославском кремле шиповника напиток, мы начали «мозговой штурм». На следующий день мы наскоро порепетировали в каком-то дворе, поиграли с полчаса с ярославским барабанщиком Захаром Потёмкиным (фронтменом и вокалистом группы «Неизвестная Земля»), оказавшимся весьма искусным мастером, и стали ждать нашей очереди выступать, коротая время за общением с местными музыкантами.
Сыграли мы очень весело. На сцену вышло двенадцать человек, где четверо занимались музыкой, двое — акробатикой, остальные шестеро — сценическим действием. В песне «Сиамский кот» Ира Первушина двигалась по сцене как кошка, её муж, Олег Хухлаев, ряженый под митька, что-то мелодично рычал в микрофон а-ля Том Уэйтс, играя на воображаемой губной гармошке. В песне «Меня подарили» симпатичная белокурая Маша Смирнова забросала зал воздушными шарами. Публика была в восторге и охотно аплодировала каждой новой выдумке. Позже до меня доходили слухи, что нашей группе хотели присудить какой-то особый приз за сценичность, но мы не могли надолго оставаться в Ярославле, в Москве ждала учёба, и нам пришлось уехать без награды.
Думаю, впрочем, произвели мы фурор не столько из-за нашего неожиданного песенного спектакля на сцене, сколько из-за отсутствия ярких идей у местных панков. Их тусовка буквально задавила своим количеством качественные ярославские группы (из последних хотелось бы отметить как раз «Неизвестную землю», хотя были ещё классные ребята — сейчас уже не вспомню имён и названий групп).
Больше всего нам запало в душу выступление юных панков, чья группа именовалась «Тормозная жидкость», а репертуар состоял, по-видимому, всего лишь из одного произведения. Такое по-своему оригинальное название, думаю, объяснялось тем, что всё время до выступления юные дарования пили за кулисами самогон так же легко и непосредственно, как мы — пиво.
Доковыляв до микрофона, вокалист поднял затуманенные алкоголем глаза и неожиданно отчётливо продекламировал:
В доме сотня квартир,
В каждой квартире — сортир,
В каждом сортире — свинья,
И одна из них — это я!
Не успев прийти в себя от настолько объективной самокритики, мы оказались сметены звуком группы, представлявшим, судя по всему, попытку сыграть громче, чем «Sex Pistols». Текст песни тем более не оставил нас равнодушными, ибо состоял преимущественно из строчки: «Взорви военкомат!» (прочие слова расшифровать было непросто из-за уникальной дикции панк-звезды). Что же касается визуального образа группы, то его преимущественно задал гитарист, методично бьющий электрогитарой по сцене. Правда, ни гитара, ни сцена ломаться не захотели, поэтому вдогонку последнему аккорду гитара была картинно закинута за кулисы. «Мы её специально каждый концерт долбаем, а ей хоть бы хны», — признавался мне впоследствии за кулисами лидер группы, продолживший употребление самогона.
Фестиваль напрочь снёс наши крыши. В результате немногие утренние прохожие имели возможность наблюдать веселую компанию москвичей, идущую к вокзалу под закольцованное исполнение ярославского хита на мотив битловской «Желтой субмарины»:
В Ярославле взорви военкомат,
Взорви военкомат, взорви военкомат!
К сожалению, это выступление в Ярославле никак увековечено не было и впоследствии нами не повторялось. Так что все осталось лишь в памяти участников и зрителей.
Последующие годы с концертами в этом городе как-то не ладилось. Только 3 октября 2010 года вместе с моим школьным другом Сашей Мироновым, принимавшим участие в записи ещё «Колокола времени», и его женой Верой мы отправились в город, с которым особенно тесно была связана история «Происшествия» — Ярославль. Главным ноу-хау поездки стало то, что мы рискнули отправиться в дорогу на двух машинах — и успешно выполнили задачу.
В Ярославле мы в дуэте с Натальей Караковской должны были выступить на фестивале «Logo-рифмы» — причём, вне программы, как приглашённые почётные гости. Заглянув по дороге в Ростов-Великий, где я поздравил Сашу с днём рождения, мы прибыли к ДК «Магистраль» за час до выхода на сцену. Зал, в котором нам предстояло выступить, примыкал к библиотеке, которая работала в своём обычном режиме.
В течение всего пути мы так и не выбрали места, чтобы перекусить, и поэтому приехали сильно голодными. Увидев нашу подругу Лену Смиренникову, уплетающую пирожки, я понял, что без продуктового допинга нам не выжить, но при виде купленной мной провизии Наташа пришла в ужас.
— Лёша, как я буду петь после еды? У меня же разовьётся ПИРОЖКОВАЯ НЕМОТА! — сказала она, и новый термин моментально вошёл в обиход.
В итоге мы добросовестно отработали свой сет, получили в ответ примерно такие же добросовестные аплодисменты, но так и не почувствовали каких-то особых чувств к особому для меня городу — вероятно, сказалась скованная атмосфера библиотеки, в которой надо было ходить по струнке и соблюдать тишину. Прогулка по центру оказалась непростым делом: в преддверии своего тысячелетия Ярославль был подвергнут настолько масштабной реконструкции, что в нём с трудом ориентировались даже сопровождавшие нас ярославцы. В конце концов, оставив машину в каком-то тёмном дворе, мы сняли гостиничный номер, хорошенько отдохнули и после утреннего променада отправились домой.
В феврале 2014 года произошла первая из смертей, на которые, к сожалению, был богат тот год. Ушёл из жизни ярославский музыкант Сергей Лаптев — не выдержало сердце. 8 мая за ним последовал лидер группы «Стокгольм» Александр Быстрицкий, чьё тело нашли выброшенным из окна двадцать первого этажа. Предсмертная записка не содержала ничего, кроме просьбы развеять прах над водой, что и было сделано, но, как позже выяснило следствие, оказалось фальшивкой. «Убей тело, убей душу, убей разум — так будет лучше», — пел Быстрицкий в одной из своих песен… 10 мая, не выдержав гибели любимого человека, красноярского барабанщика Сергея Неретина, в Енисей прыгнула поэтесса Ксения Болдырева. Из них троих я был хорошо знаком с Лаптевым, пару раз общался с Быстрицким (мы даже, кажется, играли на одном концерте), и совершенно не был знаком с Болдыревой, чьи стихи, впрочем, говорили сами за себя. Но началось всё с того, что «Происшествие» приехало в Ярославль.
Концерт в ДК Строитель был назначен на 23 февраля 2014 года. Мы знали, что аппаратуру из ДК вывезли для проведения какого-то городского мероприятия, и надо было опять собирать с миру по нитке — примерно, как это было в Вологде. 22-го я написал Сергею буквально такой емэйл: «Лаптев, ты мне срочно нужен. Во имя музыки и дружбы. Отзовись», но ответа уже не получил… За три дня до смерти Сергей вывесил у себя во Вконтакте картинку с двустишием про смерть — видно, что-то чувствовал.
Сама поездка получилась довольно неплохой. По дороге мы остановились в Ростове, где я немного поснимал на видео пустынные зимние ландшафты у озера Неро. Несмотря на то, что мы приехали в Ярославль довольно поздно, аудитория не разбежалось, и нас слушало человек двадцать. Мы играли довольно долго, но сразу после этого уезжать в Москву не хотелось, и нас пригласила в гости местная поэтесса Василиса Можаева, у которой мы тут же устроили спонтанный квартирник для всех желающих — с рок-н-роллом и коньяком.
Смерть Лаптева меня очень огорчила. 8 марта я без всякого чувства сыграл на афтепати ДрФеста, а потом в тот же вечер в Массолите. Всю дорогу со мной ходил по клубам барабанщик Серёжа Макаров (всё началось с того, что мы просто взяли пивка после репетиции, а потом шлялись по городу сутки). Ночью в «Массолите» у нас на глазах произошла драка. Никто не пострадал, но мне ещё раз стало грустно от того, что в этом клубе нет мужчин даже на позиции секьюрити.
На фото. Участники концерта 1996 года. Алексей Караковский на кухне у ярославской поэтессы Надежды Кудричевой, 2010. Владимир Столбов, Алексей Караковский, Сергей Лаптев, 2010. Михаил Гусман, Катя Гервагина, Василиса Можаева, Алексей Караковский, 2014.
