На сцене маленького полутемного уютного зала четыре человека. Происходящее, действительно, завораживает и напоминает об афише. “Униженные и оскорбленные” – это про простых деревенских и городских жителей. «Жителей пасмурных стран», как говорится в одной из заглавных песен группы с совсем другим жизненным настроем. «Акцент на камерность и акустику театрального зала». Зал полутемный, небольшой и уютный. Здесь ставят пьесы по классике театра в добром старинном духе. При входе тебя встречают очень милые люди. «Концептуальное музыкально-литературное действо». Никакой импровизации в речах между номерами. Песни сменяются стихами. Любая пауза становится театральной.
Песни, на первый взгляд, не повествуют о прекрасном воображении автора, о его глубоком внутреннем мире, необыкновенной философии, об эстетстве, наконец – они состоят из ровно тех же слов, которые рассказала бы сама Юлия в разговоре, даже необязательно в душевном. Она из тех людей, кто может поделиться знаниями о душе, о жизни прямо так, минуя стадию личного знакомства. Это та информация о вечном и о простом, которая нужна всем. Юлия и делится ею в песнях. Искренне и сосредоточенно.
Новая песня про свидетеля Иеговы – повествует о встрече на пороге квартиры с человеком, который все знает про спасение и предлагает об этом побеседовать. Его представления о рае оказываются на редкость знакомыми каждому – что там будет дача, на которой он жил, пока не расширили Москву, будет то, чем он был обделен в жизни – и не будет зла. Автор предлагает прийти поговорить о том же у храма. Но у свидетеля Иеговы плохие ассоциации с православной церковью. Песня кончается кончается недоумением, когда же Бог соберет вместе людей, так одинаково о нем думающих и так не любящих друг друга.
Песни Теуниковой о деревне – тоже о простом, о быте, как и стихи Веры Кузьминой, которые читались между песнями. Они тоже о деревне с ее неприкрытой красотой, несмотря на нищету, пьянство, матерную ругань и незамысловатые отношения. «Вечером зайдет Валерий с самогоном и сын его Толя». Но эти слова – только внешняя оболочка. О чем мы можем говорить, когда видим лес или поле? Да о чем угодно. Спеть: «А во поле сотовый не ловит». Но такие слова – оболочка, как посеребренная надпись на елочном шаре. Главное – внутри шара. Или в молчании. Или в музыке. У нас мало современной песенной музыки, которая передает эту ширь, мощной музыки, слушая которую ты чувствуешь себя не на нервном городском перекрестке, не в матово-синем космосе, не в элегантной городской квартире, а в поле. Такая музыка, как правило, начинается с гитарной мелодии, перебора или мощного звука виолончели. В ней нет жестких или ломающихся ритмов – но ее мощи с избытком хватило на наш театральный зал, в принципе, некоторые из них смогли бы пробить ЦДХ безо всяких барабанов. В таких песнях живут огромные пространства. То, чего так не хватает городскому человеку, еще не успевшему позабыть, в какой огромной стране он живет. Попробуйте включить такую музыку в поле – диссонанса не возникнет. Имя такой музыке – Эхо.
Есть городские песни. Допустим, про конец света, который являет собой «не конец анекдота, а – продолжение кошмарного сна». Они – с жесткими, часто ломающимися ритмами. Но я бы не сказал, что они драйвовее «сельских». Песни про город могут напомнить интеллигентную НЭПовскую коммуналку 20-х с жителями-разночинцами. Или кухню молодых шестидесятников. Потому что ритмы изысканны, но зациклены сами на себе. Они и суживают мироощущение до одной квартиры. Имя им – пружина механического будильника.
Все это лучше не слушать в сети: текст, который дома воспринимается, как слишком сложный, может показаться простым на концерте. Так же стрекотание кузнечиков кажется оглушительным в непроходимой глуши, в то время как оно легко заглушается проходящей машиной в людном месте. Деревня и город. Сложная, близкая к фольклору мелодия и речитатив. Эхо и ритм. Во всем этом есть магнетизм, но он действует только напрямую и притягивает только близких по духу. Когда Юлия встает, чтобы поблагодарить слушателей, атмосфера действа разрушается, чтобы снова возникнуть на песне-бис «Холодно» и не прекращаться – для всех, кто сейчас сидит в зале и хлопает на вторую долю. Для всех, кто запомнит или однажды почувствует на себе взгляд автора песен. Конечно же, имя ей – магнит.
Таких атмосферных драйвовейших песен про деревню, кажется, действительно ни у кого больше нет. Просто ради этого стоит сходить еще на один концерт.
Comments are closed