Антон Батагов выпускает альбомы и как композитор, и как исполнитель, но он всегда – культуртрегер. Его не только интересно слушать, но всегда интересно пробовать понять, что же он хотел сказать. Наличие мысли и концепции в творчестве категорически отличает его работы от рыхлой бытовой «действительности», даже уже и не пытающейся осмыслить, что же происходит вокруг – в музыке, в жизни.
Альбом – двойной. На нём Партиты Баха делают шаг навстречу нашему времени. Да, уточним, Бах – «тот самый» – Иоганн Себастьян. На каждом диске расположено по одной Партите. Они ассоциированы, по словам Батагова – No. 4 ре мажор, BWV 828 – с Рождестом, № 6 ми минор, BWV 830 – со Страстями. Безусловно, принимаем образный мир, предложенный музыкантом. Партиты звучат осторожно и взвешенно – музыка, вернее её звучание, подобно хождению по свежеразбитому стеклу. Конечно, босиком. В ней хочется выделять возвышенность, наблюдательность и утончённость, но нет позы, претенциозности, казалось бы, естественных для искусства тех веков.
Искать в старинной музыке привычные образы – смысл невелик. Невозможность повторения духа прошлого ощущается творческими людьми, как особая трагичность – что же чувствовали музыканты тогда? Батагов идёт барокко навстречу, пропускает музыку через себя и получает нечто новое, не имеющее прямой связи ни с оригиналом, ни с современностью. Он в каждом звуке – композитор, он словно сочиняет произведение заново – по лабиринту заложенных в нём музыкальных смыслов, образов, по эмоциональным лекалам, делает это, возможно, даже в процессе игры, интерпретации.
Меломаны знают записи Баха, сделанные на фортепиано Гленном Гульдом, его альбомы были достаточно доступны. Есть ещё, допустим, пластинки Татьяны Николаевой, Батагов, кстати, у неё учился. Новая запись кажется легче и романтичней привычного отношения к этим темам, она изящна и в Страстях, и в Рождестве. Христианские мистерии трактуются в темпе неспешного размышления. «Страсти» не нагнетают страсти, это взгляд на трагедию, в котором просветление, словно тревога и боль идут через Свет. Батагов же говорит, что Страсти получились – «настоящие». В Рождестве – грусть, меланхолия, словно мы дышим на морозное стекло, думая сразу и обо всем, и ни о чём. Между Партитами Батагов играет хорал «Jesus bleibet meine Freude» («Иисусе, упование мое») из кантаты «Herz und Mund und Tat und Leben» («Сердце и уста, и деяния, и жизнь» (BWV 147: X) и объясняет в комментарии, что это «мостик» между полюсами записи.
И история Москвы, и поэтичное описание поисков рояля и подбор микрофонов вписаны в контекст религиозного восприятия Партит. Особое внимание уделяется деталям, например, роялю, на котором играет Батагов – это «Bösendorfer 225» (Yamaha). Инструмент на альбоме достигает органной серьёзности и медитативности. Барокко, возможно, к чему-то подобному и стремилось – чтобы игра не имела границ с молитвой, а музыка – с чувством. Заметим оформление альбома. Он – тёмный, психоделичный, минималистичный. Современность же подкралась с другого края – запись сделана в зале «Конструктор», Культурный центр ЗИЛ, совсем недавно, в декабре 2016 года. Это ещё раз подчёркивает надежды на возрождение бренда «Мелодия» – в том или ином качестве, но именно – как издательства национального музыкального наследия.
Comments are closed