«Оно. Фильм Сергея Овчарова. Музыка для фильма Сергея Курёхина» (Геометрия, 2017, CD/DVD)
Два взгляда на вечный город Глупов и на его власть. Один – через культовый фильм и диковатый арт-хаус (DVD). Второй – сквозь музыку Сергея Курёхина к этому фильму и личность знаменитого арт-провокатора (CD). Кто-то осознаёт описываемую ситуацию, как зомби-апокалипсис и с ним трудно спорить, кто-то — как рок-н-ролл и ему нельзя не подпеть. Что важнее сегодня — политика или саундтрек к ней?
Фильм — шедевр позднесоветского артхауса, снятый во времена, когда камера наблюдения была символом тоталитарного контроля над личностью, подан, как русский анекдот в подворотне и воспринимается, как библейская притча. Пародия и гротеск, бесконечная россиянская административная сага, «родной» до тошноты кошмар, казалось, забытый в прошлом, но вновь и вновь всплывающий в глазах и в делах людей по ту сторону – стола с бумагами, диалога на улице, прилавка, взгляда.
Альбом построен так, что можно cпорить, что же тут главнее – музыка или кино. Фильм хватается за мысль, что Россию спасали блаженные, юродивые и скоморохи. Курёхин, со своей непростой творческой личностью, звучит мысли в унисон. Он мог бы стать таким божьим человеком, не нашедшим общественного применения гением, но реализовался в музыке. Его творчество можно смело определять, как саундтрек к эпохе перемен, спасательный круг для сознания. Вот и фильм — про это же. Из музыкальных картин запомнилась пасторальная флейта, которой сопровождена сцена потенциального секса между абсолютными злом и добром и символичный сон тирана с открытыми глазами. Когда музыка сменяется рёвом клаксона чёрной машины и наивным пародированием интонаций «кремлёвского горца», делается реально страшно, веет очищенным дыханием поколений, не видящих ужаса в музыкальной пошлости. В финале «постпинкфлойд» иллюстрирует, как гениальность (или – мечта и боль?) Салтыкова-Щедрина находит отражение в гениальности Курёхина. Эти насмешники были, наверное, ментально близкими людьми, один из них представляется, эдаким сюрреалистическим социологом, другой — постмодернистским культурологом.
{youtube}ABYCYaA_c2g{/youtube}
Испорченная, выжженная эстетика изображения компенсируется интонацией великого кино, которая вдруг оказывается и под кожей, и под-сознанием. Фантасмагория плещется без границ, как уличный беспредел. В фильме нет ни одного существа нормльного, понятного, не больного. Наша история похожа на это, правда? В этом смысле картина смыкается, предвосхищает пресловутое ложное «современное» искусство. А что, отличный лозунг для актуальных зомби: «изменения — сию минуту!»
Фильм не провидческий, это было бы неправильным его толкованием. Он – сама реальность, то, что у неё под ногтями. То, как он ложится на настоящее, говорит только о том, что прошлое было вот таким же. Просто актуальная задача – вовсе не вытошнить воспоминаниями, а вырваться из Дня Сурка.
Что же в остатке… История города Глупова продолжаетcя на наших глазах? Появление камео Александра Чернецкого («Разные Люди», тогда — «Группа Продлённого Дня») точно рисует место «русского рока» в трепанации этой сдвинутой реальности. Песня называется «Россия» и её кто-то мог бы исполнять и сейчас.
