Алексей Караковский — Дьявол и Господь Босх (рецензия)
В названии диска, помимо лукавой и вполне логичной для автора-филолога игры слов, кроется главная мысль альбома. Он задуман, как Теодицея — исследование о том, почему во вселенной существует зло, и как оправдание бога за существование зла в мире. И если с дьяволом и его правом на существование в этой дихотомии все понятно, то откуда же берется Господь Босх?
Во время презентации альбома Алексей не раз подчеркивал, что глубоко анализировал самую противоречивую и загадочную фигуру в изобразительном искусстве, чье происхождение, философия, и художественные миры до сих требуют расшифровки. Толкование Иеронимуса Босха не предмет статьи, но одно несомненно – художник не просто изображал где-то виденную или кем-то созданную действительность, он ее конструировал, выстраивал по своим законам, и в этом целиком и полностью уподоблялся Творцу. Отсюда противопоставление Дьявола и Господа или Господина Босха представляется вполне логичным: один из них мир создал, причем, создал именно таким, каков он есть, со всем его злом, а другой с удовольствием стал портить, соблазнять, опустошать. Все картины Босха кишат примерами «испорченных фигур» — людей, животных, растений, потерявших нормальный, присущий им облик. Босх не пытается найти в мире идеал, он его не знает, зато он хорошо знает, как выглядят монстры, которые встречаются на каждом шагу, именно поэтому они так реальны, так пугающе живописны.
Всякое создание мира предполагает свое Евангелие, в самом широком и переносном смысле – свода правил и учения о божественности мира, природы и жизни. В песне Евангелие от прях автор смело соединяет христианскую традицию с древнегреческой мифологией, и нить богинь судьбы Мойр трансформируется в книгу-покрывало красного цвета, на котором выткана судьба мира и его Спасителя – Христа. Судьбу бога-сына плетут пряхи-Мойры, и это судьба бунтовщика, революционера, антифашиста и антитоталитариста, как в песне Иероним Босх.
Тему благой вести продолжает песня Хозяйка – весь мир радуется известию о рождении Спасителя в беззвестной далекой пустыне. Ей вторитКлермон – песня о повешенном на площади Гильоме Кале – лидере крестьянского восстания в далеком 14 веке, словно проводящая параллель между двумя казненными – средневековым крестьянином и безродным еврейским пророком, которому суждено спасти мир. Однако идея спасения это все же ересь, бунт против правил, а всякий протест или бунт подлежит жесткому подавлению, а его зачинщики – очищению страданиями и муками, отсюда и оправдание зла и страдания в мире, поскольку именно они приводят к ангельской чистоте и конечному добру. Геенна огненная или Огненная палата, таково название одной из песен альбома – не важно, все они суть инструменты исправления испорченного, неправильного мира и его апологетов – бунтовщиков, оппозиционеров, почитателей ереси или тех, кто идет против общего течения. Тема ереси или бунтовского учения чрезвычайно интересует автора, и он плетет кружева из Валансьена и Клермона, средневековых городов, где развертывалась борьба с официальной католической церковью, пишет песню об Альбигойской ночи – начале поражения альбигойской ереси, связывая борьбу с инакомыслием во все времена в одну цепь, звенья которых – жестокие режимы подавления любой нетрадиционной мысли.
Но можно ли скрыть свое божественное несогласие? Господь узнает своих, утверждает Алексей, поэтому совершенно бессмысленно пытаться закрыть в тюремной камере, сжечь в Огненной палате или принудить к молчанию тех, кто рожден свободно мыслить. И никакому Великому Диктатору или такому же Великому Инквизитору невозможно изменить природу того, кто рожден ангелом, еретиком, Христом или евреем. Новый герой – таково название песни о том, кто станет этим новым мессией или новым Одиссеем, желающим найти свою потерянную Родину любой ценой. Найти или спасти – есть ли разница новому герою, куда вести свои корабли, если он равно готов и к тому, и к другому?
Символом такого противостояния становится метафора Запретного города – города, где города как баррикады, где герой одинок, и где ему не следует ждать ничего – ни хорошего, ни плохого. Город живет сам по себе, как вечно юный и древний Иерусалим, который и принимает, и казнит – особенно тех, кого любит.
Интересно противопоставление двух фигур-антиподов – героя и вора, как в одноименной песне альбома. Кто такой вор по версии Алексея Караковского – лгун, мошенник, приспособленец, провокатор, мнимый революционер, но именно он, а не герой, признан в обществе и все его чтут. Вор это некий доппельгангер, как в мульте про Масяню, потому что он живет внутри каждого из нас, и если его не убить, не выдавить по капле, он уничтожит своего хозяина.
Таким сложным, амбивалентным, жестким и одновременно очарованным предстает в творчестве Алексея мир Босха и лирического героя альбома. Нет меня, а здесь все также – мир на самом деле вечен, и даже после смерти главного героя, мыслителя, мученика, Спасителя, он будет жить дальше, пройдя бушующее зеленое пламя, которое с одной стороны, означает очищение мира, с другой стороны – пламя деревьев, все примиряющее, похоронившее под собой все ушедшие цивилизации и тревоги мира. Вспоминается гениальная фраза – они похоронили нас, но они не знали, что мы – семена…
Мария Полянская
