Владимир Колосов: «Я всегда был вольным художником»

Группа «ТРЕСТ» была создана в Нижнем Новгороде в 1989 году и участвовала во многих музыкальных тусовках тех лет – фестивалях «Рок против бюрократии» (Тверь, 1989), «Контркультура – 90» (Москва), «Эстония – 90» (Таллинн), «Будь спок – 91» (Могилёв), «Rock-Line – 96» (Пермь). В середине 90-х группа выдала серию концертов в Северной Америке и является единственным отечественным коллективом, выступавшим на одной сцене с «Nirvana». 

После переезда в Москву в 1997 году «ТРЕСТ» выпустил свои наиболее удачные альбомы – «По-другому», «Залепи дуло», «Бритва за Москву» и «Серебряная пуля». В 2015 году вышел в тираж во многом экспериментальный CD «ТРЕСТ & Рост-н-Ролл», записанный совместно с фронтменом группы «Jasper Lee» Ростиславом Звездиным. Альбом этот авторы решили назвать просто – «5 минут», по названию первого трека.
В последние годы компанию отцу-основателю группы Владимиру Колосову (бас-гитара, вокал, музыка, тексты) на сцене составили его подросшие дети – Александр Колосов (гитары), Любовь Колосова (вокал) и Арсений Колосов (флейта). Бессменный барабанщик коллектива в XXI веке – Андрей «Танцор» Мартыненков.
Мы решили поговорить о новом диске, да и вообще обо всём, что может рассказать Владимир Колосов – человек яркого таланта, необычной судьбы и само обаяние.

«Контрабанда»: Давно ли начали записывать диск, кто участвовал в записи? Какие песни в него попали и какова их история?
Владимир Колосов: К диску приступили сразу же после первого концерта в «детском» составе – в мае 2013-го. На тот момент Саше (гитара) было 14, а Любе с Арсением – по 12. Идея была простой – проверить, дозрели ли они до серьёзных студийных дел. Именно поэтому диск и писался 2 года. Нередко приходилось перезаписывать музыкальные партии по мере взросления того или иного исполнителя. Причём, главным критерием с их стороны, как правило, было «Ну как можно оставить в финальном варианте подростковую соло-партию». И здесь не срабатывали мои отцовские контраргументы типа «Музыка не пахнет и паспортных данных не запрашивает». Далее было ещё интереснее – к процессу подключился Рост Звездин, с которым мы переиграли за четверть века дружбы во многих проектах. Решили каждую песню записать с несколькими вариантами вокала – сначала я напел свой вариант от и до, потом Люба, то же самое сделал и Рост. В итоге я оставил лучшее – где-то мы все чередуемся через строчку, где-то через 2, а что-то исполняем целиком в «одно дуло» ибо так лучше для «общего дела». Например, в титульной песне «5 минут» (или «Punk’s Not Dead») более уместны именно шансонные расклады Роста, позаимствованные им у своего дяди – Аркадия «Северного» Звездина. Ну и плюс его собственные шедевральные вокальные данные в духе «ZZ Top». Изначально у меня была идея «воскресить» бессмертный хит Людмилы Гурченко на немецком языке – примерно так же, как это получилось на диске «Бритва за Москву», где «Тумбалалайку» превратил в «Der Kokainwalzer» арбатский поэт Дрон (Андрей «Полярный» Гордин). Но в случае с «5 минутами» у него что-то не срослось с немецким. Пришлось мне сделать свой английский текст – «Punk’s Not Dead». Он в итоге очень даже душевно воспринимается, но немецкий вариант слушался бы более гармонично в этом сугубо милитаристском марше времен II мировой войны с элементами эротики.

«Контрабанда»: Ты привёл своих детей в панк-рок – или они сами пришли?
Владимир Колосов: Они в нём родились – в доме постоянно кто-то играет что-то на чём-то. И это не совсем корректно называть панком, да и иные стилевые стикеры тоже мало соответствуют содержимому. Например, «Претензий к Богу нет» – это очередное возвращение к творчеству «The New Model Army» – в этом стиле мы играли в начале 1990-х. Скорее, это альтернативный рок…
«Контрабанда»: Ну ты всё-таки в прошлом известен как панк-музыкант, так что от тебя ожидаешь в первую очередь каких-то элементов панк-эстетики. Пользуясь случаем, немного уйдём в сторону: расскажи немного именно о той части твоей жизни, которая связана с панком. У нас в журнале выходит серия статей, посвящённая истории панк-рока, я думаю, это много кому интересно будет прочесть.
Владимир Колосов: Первым настоящим панком, с которым меня свела судьба, был Андрей Панов «Свин». С его «Автоматическими удовлетворителями» мы играли на фестивале «Рок против бюрократии» в Твери (тогда еще – Калинине) в мае 1989 г. Для нас это был чуть ли не первый в жизни концерт. Мы выходили после «АУ» – иначе Свин попросту рисковал не дойти до сцены физически. Их менеджер тогда решила, что нужно срочно выступать, пока не произошло непоправимое. Помню, как у них постоянно взрывались под ногами какие-то шашечки. Уходя со сцены, Свин предупредил, что, по его расчётам, где-то там одна-две из них так и не сработали. И точно – рвануло прямо подо мной, действительно, что-то типа дымовушки. А потом мы толпой человек в 40-50 гуляли по городу, цеплялись сзади к местным трамваям и так ездили – примерно так же, как это было принято после войны. У Свина были такие странные полуджинсы-полуштаны из тонкой ткани типа подкладки, которые постоянно рвались в разных местах. После очередного такого надрыва он подошёл на улице к местной тверской моднице, повернулся задом и спросил: «Мадам, как вам мой новый анал?..» Затем состоялся импровизированный массовый заплыв по Волге от дворца спорта (где весь фестиваль и происходил) с авоськой местного портвейна. Мы с Андреем регулярно созванивались в те годы и ещё несколько раз пересекались на фестивалях в разных частях страны. Не скажу, что уж прямо так дружили – всё-таки жили в разных городах. Но я его часто вспоминаю, до сих пор смотрю «АУ» на видео и слушаю, у меня много чего есть в коллекции – спасибо Олегу Ковриге за то, что он издал и переиздал из «АУ». До этой тверской вылазки я больше тусовался с группами, которые играли hard & heavy. Любопытная деталь – они в массе своей играли и пели ровно то, что уже было разрешено властью официально. Например, Горбачёв впервые употребил по ТВ фразу «сталинский режим» и что Ленина желательно вынести и похоронить нормально – и тут же рокеры об этом спели. Ни слова «левее» или «правее» – все четко прикрывали свой зад высказываниями первого лица государства, даже носили с собой вырезки из газет на случай наезда «комсомольцев в сером» (которые продолжали появляться на рок-концертах, не в таком количестве, как в середине 80-х, но всё же). И в этом, пожалуй, главное отличие панков от всех остальных – они тогда не прикрывались никакими бумажками и не литовали свои тексты. Да и вообще чаще ночевали в ментовских обезьянниках, чем дома. Ещё одно интересное наблюдение – с ним можно спорить или соглашаться, но кое-что в этом есть. На всех этапах Совка и после него русский рок за редким исключением, по сути, не поднимался выше уровня мировой «второй лиги». Понятно, что настоящий «Iron Maiden» – это где-то там, в «высшей лиге», на Туманном Альбионе. А здесь Кипелов со товарищи – их наместники на Руси во втором дивизионе. То же самое в случае с «The Cure» и десятками местных команд, играющих гитарную волну, заточенную под русского слушателя. Примерно так же, как настоящий «Арсенал» играет в футбол в Лондоне, а в Туле (не в обиду тульским болельщикам) – тоже свой «Арсенал» есть, и даже форму может пошить себе похожую, но это будет второй футбольный дивизион по мировым меркам… Не самое удачное сравнение футбола с рок-музыкой «здесь» и «там», но по сути, всё именно так. Единственный жанр, применительно к которому вся эта теория не работала – как раз панк-рок, который изначально воспринимался здесь естественно. Понятно, что имидж тоже пришел «оттуда», но в плане протестного оружия и своеобразия это была уже не русифицированная копия «Sex Pistols», «Ramones» или «Stooges». Может быть, поэтому панк и альтернативный рок в целом называют в России «честным» роком, и он до сих пор актуален и на ходу.
«Контрабанда»: То есть, ты имеешь в виду, что идейно «ТРЕСТ» никогда не переставал быть панк-группой, но чисто стилистически претерпел изменения, уйдя от олдскульности к более современному звучанию?
Владимир Колосов: Звучание группы менялось и будет меняться, так как, во-первых, мне это всегда было интересно, а во-вторых – я не подгоняю группу под стиль, а наоборот — исхожу из того, что играть в кайф музыкантам. Например, если мы делали пост-панк в 1992-1994, то именно потому, что в группу пришла ритм-секция в лице Лукича и Дода (впоследствии питерская группа «Плавность минут»). Если же зазвучало что-то близкое к Игги Попу или Бобу Моулду («Sugar») в 1994-1996, то опять же, благодаря тому, что в группу пришли Сергей Бакин и Антон Сорокко. Соответственно, закос под фьюжн и фанк в 1996-2000 (а вот к этим стилям точно больше не вернусь никогда!) вызван исключительно личностью Славы Столяренко – одиозного нижегородского джазового басиста-виртуоза. Сейчас «ТРЕСТ» звучит так, как его делают мои дети. Я их со своей стороны разворачиваю в разные стилистические обоймы, заставляю больше улыбаться и не играть слишком «правильную» музыку – она вся уже давно сыграна, надо умышленно уходить от классических штампов. В 2002-м году я сменил инструмент – перешел с гитары на бас, и в этом, пожалуй, главная причина ортодоксальной смены звука группы, начиная с альбома «Бритва за Москву». Последний состав «ТРЕСТа» со мной в качестве гитариста: Андрей «Танцор» Мартыненков (барабаны, тут всё до сих пор без изменений) и Гарик Санько (бас, валторна) – в 2004-м он создал собственную группу «M.A.D. Band», в которой на первых порах мы так и играли все втроем + огромная духовая секция.
«Контрабанда»: Дети ещё не сочиняют собственный материал?
Владимир Колосов: Пока на уровне отдельных рифов и соло. Например, в «Ящерице». Я думаю, у них всё впереди.
«Контрабанда»: Есть какие-то концертные планы?
Владимир Колосов: С выступлениями всё более-менее в порядке. Хотя, конечно, хотелось бы вернуть в концертную биографию побольше байк-шоу и разного рода фестивалей – как это было лет 10 назад. Детям нужны свежие эмоции и сценическое многообразие. Иначе они заскучают… и ненароком скатятся в какой-нибудь doom metal.
«Контрабанда»: А что сейчас происходит с байкерским движением, на твой взгляд? Я особо не слежу, если честно, больше интересуюсь музыкальными фестивалями типа «Быть добру», на которых, кстати, частенько играет отнюдь не добрая музыка – к примеру, там выступала талантливая пост-панк группа «Театр одного вахтёра», очень болезненные и саркастичные ребята.
Владимир Колосов: Байк-шоу проходят теперь много и часто – своего рода «парад суверенитетов» в каждом районе. Но это хорошо для местного населения – никуда ездить не надо, праздник сам идёт к тебе в дом! И довольно изощрённые трюки пошли – есть на что посмотреть в плане именно шоу на мотоциклах, уровень профессионализма байкеров заметно вырос.
«Контрабанда»: С музыкой более-менее разобрались. Расскажи, пожалуйста, в двух словах о том, чем ваша семья ещё занята – работа, учёба и так далее. Легко ли совмещать другие занятия с музыкой? Особенно детям?
Владимир Колосов: Я всегда был вольным художником. В последние годы – журналистом. В свободное время (а оно у меня всегда именно такое) пишу в различные бизнес-издания, перевожу книги и документальные фильмы… Дети пока учатся в школе, так что им рано что-либо совмещать.
«Контрабанда»: Да, как в старом анекдоте: «А чем в России занимаются в свободное время?» – «Не знаю, никогда в него не жил». Я страшно люблю всякие случаи из жизни. Расскажи что-нибудь, что с вами происходило!
Владимир Колосов: Рост Звездин, с которым мы сделали последний альбом, часто мне подкидывает в соцсетях всякие приколы, связанные с Леонардом Коэном, приговаривая при этом: «Ну что, мистер Колосов, «Who the fuck is Leonard Cohen», говорите?» А дело вот в чём. Был такой эпизод – давно, в 1993-м. Сидели с музыкантами «The Low Road» (я участвовал в их проекте) в филадельфийском клубе «Trocadero» (чем-то похож на старую «Горбушку»), ждали пока отыграют «Puncture Project» перед нами. Каждый приносил по 3-литровому кувшину, и так по кругу. Впятером. И вдруг появляется некий шестой – персонаж в тёмных очках и тоже поставил свой кувшин. Но всех вокруг как будто подменили – кинулись к нему с дикими знаками уважения, блокнотами для автографов и прочей хренью. – «Vlad, it’s Leonard Cohen!!» И тот мне протягивает руку. А я понятия не имею, who the fuck is Cohen – о чём прямым текстом им и сообщил. Ну и что-то там добавил насчёт его пидаристического вида, дерьмового пива, руки ему не подал вроде (говорят), да и вообще был навеселе и мало что помню в деталях. «Barbarian! Вы блин в своей России, кроме Джона Леннона и Сида Вишеса, ваще никого не знаете!», – заклеймили меня филадельфийские панки. Кстати, не знаю, чем был мотивирован именно такой «дуэт» рок-героев – Леннон и Вишес. Я им в ответку резюмировал, что пардон, мы в своей России как минимум еще «Ramones» и «Stranglers» знаем, например. Блэкмора чтим. Но вот who the fuck is Leonard Cohen???.. Впоследствии ко мне там прочно приклеилась погремушка «Barbarian». Ну варвар и варвар – не знаю, кто такой этот «принц датский» и всё тут. Проходит лет пять, зависаю уже в Питере у друзей и, о чудо! – обнаруживаю у хозяина флэта целую полку CD – и все Леонард Коэн. Осторожно расспрашиваю, что ж за птица такая диковинная? А в ответ слышу уже где-то знакомое до боли – «Что ж ты, Вова, как варвар-то? Не знать Коэна – ну это тебе как меломану дичайше стыдно должно быть. В общем, «синдром Коэна» меня продолжал преследовать года так до 2003-го. Спрашивает меня как-то старый арбатский друг Алексей «Хоббит» Бекетов (кстати, прижизненно обессмерченный в нашем последнем альбоме в качестве автора текста «Оды суицидальщику»), уж не слышал ли я часом новый хит Леонарда Коэна… Далее – развитие ситуации по знакомой до боли спирали, но ещё и с элементами мистики – когда он решил мне его наконец продемонстрировать, то ли комп вылетел, то ли пробки вышибло в доме – в общем, нечистая сила резвилась по-полной. Но в итоге, спустя ещё какое-то время, именно Хоббит с меня проклятие Коэна и снял. Послушал я его песню с легким трепетом – что-то там такое про Берлин прохрипел мне из динамика неведомый «канадский Высоцкий». После задумчивого глотка виски и предсказуемой в подобной ситуации минуты молчания последовала дикая ржачка – и это всё о нём??? Творчество этого матерого человечища и неуловимого ковбоя как-то не особо дотягивало до восторга, т.к. с учетом всей этой многолетней эпопеи я ожидал услышать что-то явно более грандиозное. Парадокс, но второй его песни я с тех пор так и не слышал – боязно как-то прикасаться к мистическому. Да и вообще, пёс его знает, who the fuck is Leonard Cohen…
«Контрабанда»: Да, эпично. Кстати, много ли доводилось выступать за пределами России?
Владимир Колосов: Не так много в итоге, да и вся эта история закончилась в середине 90-х. В плане заграницы сегодня, кстати, неплохо получается у Гарика Санько – его «M.A.D. Band» чаще играет в Словакии, Польше и Венгрии, нежели в России. Но во-первых, у него «ска-панк» – стиль, который сегодня более доступен для массового поглощения, особенно в Европе. А во-вторых, это принципиально иной менеджмент – коллектив необходимо по-особому «затачивать» – как под «дикий» Запад, так и под относительно «ручной» Восток.
«Контрабанда»: Я понимаю, что под подростков ты группу тоже специально не затачиваешь, но интересно, появились ли детишки в зрительном зале? И если появились, то как они воспринимают «ТРЕСТ»?
Владимир Колосов: Детишек в буквальном смысле слова я в зале особо не вижу – да и мои все, как минимум, ростом уже отца не ниже, поэтому со сцены смотрятся как «обычные», взрослые. По записи тоже не определишь, например, что отнюдь не самые простые соло-партии исполняет 17-летний юноша, которого неслучайно уже и другие группы дёргают для студийных и концертных дел. Я вообще не думаю, что «ТРЕСТ» имеет большой смысл рассматривать исключительно через призму «отцов» и «детей» в рок-н-ролле. Хотим мы этого или нет, но с каждым днём визуальный ряд группы стабилизируется: кто-то предсказуемо взрослеет, а кто-то, увы, стареет (хотя всячески это скрывает). У них много друзей из разных групп – все такого же возраста примерно и уже выступают на довольно серьёзном уровне. Подмечено, что средний возраст российского рокера в XXI веке упорно стремится к нулю.
«Контрабанда»: И чего, никто не шутит даже? Ну, не считая того случая, когда я пришёл к вам на концерт и предложил тебе усыновить барабанщика.
Владимир Колосов: Отлично-отлично, например! Андрея дико повеселила эта моднейшая телега. Молодёжь обычно лезет к моим детям знакомиться после игры, трогают, фотографируются. А мы с барабанщиком им больше интересны в качестве декорации сцены – ну, типа, «олдовые» там тоже рубятся дико-адски и общую картину пока не портят. В гримёрке туса тоже делится по возрастному признаку. И напитки у них какие-то непонятные, не пьют из горла вообще. Одним словом, есть над чем работать…
«Контрабанда»: Ещё вопрос. Понятно, что мировая слава «ТРЕСТу» вряд ли грозит, как, наверное, и любой российской андеграундной группе. Вот какого признания тебе самому бы хотелось? Как бы это выглядело, чтобы ты мог сказать: о, ништяк, именно этого я и хотел добиться!
Владимир Колосов: Образно говоря, колесо изобретать не нужно – достаточно было бы просто вернуться в начало 2000-х, когда наш клип «Ираида» крутили на MTV и Дарьял ТВ, и мы были в ротации на радио 101. Куда-то всё это ушло, хотя группа сегодня звучит интереснее, чем тогда. Наверное, реально достижимым «ништяком» можно считать именно выход на нормальное радио, в народ.
«Контрабанда»: Региональные радиостанции не хочешь опробовать? С тех пор, как я переехал в Самару, мои песни стали крутить по «Самара Максимум», и я выступил на их передаче «Рок Сити» про местных музыкантов. Ты же родом из Нижнего Новгорода, там наверняка что-то подобное есть. Кстати, часто там бываешь или ты теперь – всё, законченный москвич?
Владимир Колосов: В Нижнем у меня растет внук, поэтому там я стал бывать чаще, чем раньше. С другой стороны, в городе уже выросло после меня целое поколение. В любом случае, все эти проблемы вокруг полного или частичного андеграунда не должны решать сами музыканты. Вот у твоей группы, к примеру, не так давно появился директор… А у нас его нет с середины 2000-х. Поэтому я испытываю легкий дискомфорт, отвечая на вопросы, касающиеся раскрутки, продвижения и т.д. Мне проще рассказать, например, о том, что 10 февраля 2017 года – в годовщину смерти Жени Латышева – я выпущу новый диск-трибьют «20 лет без Злыдня» и проведу очередной фестиваль его памяти. Точно так же, как это было в 2007-м и 2012-м.
«Контрабанда»: Раз уж у нас есть такая возможность, напомни читателям «Контрабанды» о том, кто такой Латышев, и почему обязательно нужно сходить на фестиваль его памяти.
Владимир Колосов: О нём лучше всех рассказал в предисловии к первому диску-трибьюту как раз Хоббит: «Злыдень оправдал свою кликуху беспощадными и яростными текстами, выжигающими из души всяческое говно и плесень. Фирменное злыднюхино «белое бешенство» в сочетании с безупречным поэтическим мастерством – это страшная сила. Его строки, как струя из огнемёта, выжигают из сердец всякую подлость и сволочизм, всяческую ложь и самодовольство. Именно поэтому многим его стихи не нравятся, их реально боятся – когда в сердце сгорает душевный кал – это очень больно». От себя же добавлю, что Злыдня как человека, написавшего, пожалуй, самую иконическую песню о Нижнем Новгороде – «Город вечной весны» – на родине практически никто не помнит и тем более – не ценит. В Москве же всегда считали иначе и ставили в один ряд с Башлачевым и Янкой.
«Контрабанда»: Слушаю ваш альбом… Блин, как же Рост крут! Просто прирождённый панк-певец. Насчёт тебя особых сомнений не было.
Владимир Колосов: Да мы сами этот альбом с Ростом ещё в процессе работы окрестили «Аукцыон и Хвост», разве что – наоборот. Я помню этот на первый взгляд стилистически несовместимый альбом. Думаю, у нас получилось нечто близкое по духу, просто реализовали мы это иными художественно оправданными средствами.
«Контрабанда»: Клёво! Я поставил «ТРЕСТ» в афишу фестиваля «Противофаза-2016» – причём, чисто по дизайну так получилось, что первыми. Так что вы типа хедлайнеры.
Владимир Колосов: Лёша, мы с лихвой оправдаем эту миссию. Надо же – с Настей Диевской поиграем рядышком, сто лет собирались с ней замутить что-нибудь совместное.
«Контрабанда»: С ней играть не хуже, чем с Куртом Кобейном, это уж точно!