«В войну я была летчицей. И не боялась. А сейчас мне страшно»: ветеранов выгоняют в лес!

Союз театральных деятелей РФ – вот что скрывается за аббревиатурой СТД. Былая слава этой организации давно угасла, и нынешние члены, во главе с Александром Калягиным, творят беспредел по отношению к ветеранам, живущим в Доме ветеранов сцены (ДВС) имени Савиной. И этого дома стариков хотят лишить, без зазрения совести отправив ветеранов на поселение в петербургские леса.

 

Четыре года назад, несмотря на препоны секретариата, отчаянное письмо ветеранов (тогда СТД хотел продать часть территории дома) таки дошло до президента, и на капитальный ремонт было перечислено около двухсот миллионов рублей. Но к настоящему моменту руководство СТД денежки профукало, причем на цели, не имеющие отношения к ремонту. Судите сами: каким боком баснословно дорогая офисная мебель, кухонный гарнитур в бухгалтерию, премии, надбавки к отпускам и подарки к юбилеям персоналу, ковры и игрушки для директора относятся к улучшению условий жизни ветеранов? И вот, лишившись суммы, выделенной правительством на капитальный ремонт, СТД передал государству так и не отремонтированные корпуса. Причем забыл упомянуть в акте дарения о наличии ветеранов в домах. Как старика Фирса в «Вишневом саде».

А, между прочим, люди, живущие в Доме ветеранов сцены на Петровском острове – не дармоеды. Помимо сценических и военных заслуг, каждый из них в свое время передал свою квартиру Союзу театральных деятелей, надеясь на спокойную и тихую старость. Но теперь их оставляют без крова. Впрочем, нет: Калягин со своим заместителем Смирновым придумали «гениальное» решение – отправить всех старых и больных людей под Петербург, в ветхий дом отдыха, куда никто не ездит отдыхать по причине ужасающих условий. Такая «забота» больше напоминает избавление от ненужного хлама.

В так называемом доме отдыха на 39 комнаток (по 6 кв.метров каждая) – одна уборная. Сам Калягин признает: «Спальный корпус изначально построен без удобств… Неудачное расположение – на первой линии не от Финского залива, а от железной дороги, отсутствие всякой логики в планировочном решении территории – все это обрекает дом отдыха на депрессивное существование… Сегодня решения нет». Но выкрутились, молодцы: подремонтировать корпуса за счет государства и заселить дом постояльцами в лице больных стариков, которые с отчаянием и возмущением говорят о грядущем переезде. Дина Петровна Кальченко от имени совета ветеранов пишет: «Я не знаю, какими словами описать страх, поселившийся в Петербургском доме ветеранов сцены в ожидании беды, уготованной нам руководством. Для нас, больных стариков, это шок и ужас! А ведь Калягин клятвенно заверял нас, что ремонт будет поэтапным и никого никуда не выселят. Современные технологии ремонта это позволяют. Нет, говорят, это затянет ремонт. Ну и пусть затянет, зато ветераны будут живы».

За четыре месяца в ДВС значительно повысилась смертность: скончалось девять человек. Причем артистка Л.М. Логинова прямо заявила, что никуда не поедет и хочет умереть дома. После чего отказалась принимать пищу и умерла.

Все знают, что старые – даже относительно здоровые – люди вообще плохо переносят переезды. Но тут всё решили за них. По дому расхаживает администратор и заставляет составлять заявления на вещи, которые ветераны смогут взять с собой в лесные бараки, куда их перевезут в декабре. Только поместится в шестиметровые комнатушки не много.

Из писем ветеранов:

«По наивности старики передают администратору такие заявления, после чего он, потрясая этими списками, объявляет: «Видите, сколько ветеранов хотят ехать!»

«Дорогие коллеги! Немногие из вас знают, что такое жизнь в 90 лет. Это уже конец. Многие ветераны даже из комнаты выйти не могут — падают, многие уже не поднимаются с постели. А тут надо собрать пожитки и на два-три года переехать в лес. Разве это под силу старикам с букетом болезней».

«Уважаемые делегаты! Запретите выселять нас в лес! А. А. Калягин удивляется: «Это же ваша Рублевка!» Но нам нужны поликлиники, больницы, врачи. И, поверьте, не для того, чтобы быть вам обузой, продлить себе жизнь, а чтобы дожить свои дни без невыносимой боли и страданий».

«Ни о чем другом мы сейчас не можем ни думать, ни говорить. У подавляющего большинства ветеранов одна мысль: пришла беда. СТД посылает нас на смерть. И мы не понимаем, почему наш руководитель Александр Калягин, артист, «коллега», проявляет такое бессердечие и жестокость по отношению к нам. Мы так просили его рассмотреть наши предложения по ремонту и расселению. Мы посылали ему свои планы, но не получили даже ответ на свои письма».

«Во время Великой Отечественной войны я была летчицей, мы летали над вражескими позициями и наносили их на карты для боевых действий армии. И я не боялась. А сейчас мне страшно. Мне 91 год, и, конечно, масса болезней, и меня приводит в ужас одна мысль о переезде в лес, куда я, беспомощная и больная, не доеду, и уж, конечно, не доживу до окончания ремонта».

Сейчас в ДВС проживает 77 ветеранов, из них 30 человек – от 80 до 89 лет и 11 человек – от 90 лет и старше. Почти все больны, многие доживают свой век, не вставая с постелей. Они не перенесут переезда, и выселка в лес на несколько лет убьет их: отсутствие врачей, стресс, горе, осознание собственной ненужности и брошенности… Руководство предлагает совсем лежачих «раскидать на 2-3 года по больницам». Интересно, поступили бы они так со своими старыми родителями?

Старики просят не отсылать их из дома, а предлагают альтернативный вариант: отремонтировать один двадцатикомнатный корпус на территории ДВС и сделать косметический ремонт их «гостинички, которую сейчас занимает дирекция и посторонние люди». Они согласны переехать из основного корпуса в эти здания, расположенные в парке при Доме ветеранов, вдали от ремонтируемых. Тем более правительство РФ выделило сумму на ремонт всего комплекса ДВС, включая и те строения, о которых просят ветераны. Они жалуются: «Заместитель управляющего по делам президента РФ И. Д. Малюшин нам пишет: «Нельзя удовлетворить вашу просьбу, так как это затянет сроки ремонта». У нас сейчас на весах или скоростной ремонт — или жизнь стариков, для которых, по сути, этот ремонт предназначен».

В жалобных письмах ветеранов в преддверии лесной ссылки сквозят жуткие воспоминания о войне, теплушках и репрессиях. Их страшит грядущая бездомность, жестокая несправедливость и полная незащищенность. Кроме того, старики боятся, что после завершения ремонта их – тех, кто выживет к тому времени – не вернут обратно, оставив догнивать в лесу. Калягин, конечно, клятвенно обещает, что этого не будет. Но он же с не меньшим жаром уверял ранее, что ремонт произведут поэтапно и никакого выселения не будет вообще. Однако в итоге бессовестно заставил стариков собирать пожитки и готовиться к отправке.