Первый диск нового двойного альбома московской певицы записан под аккоманемент фортепиано, второй – под звук мвссивного синтезатора Курцвейл (Kurxweil SP-8), имеющего регистры арфы, клавесина, органа. Именно это подсказало название альбома – «Голос и его друг». Друзья у вокала тут – инструменты.
Постепенно становится ясно – будет непросто, будет командовать желание чувствовать слова, а не только понимать их смысл. Будет стремление к забываемой людьми реальной альтернативе, сопротивление массовому вкусу. Можно попробовать описать происходящее, как движение с благой целью – спасти музыку, усложнив её, поставив, таким образом, «защиту от дурака» и, одновременно, успокоив расшалившееся коллективное бессознательное.
Барешенкова использовала свои постоянные приёмы, вокальные повторы и мелодические фонемы типа «ту-ту-ту» – их функция, кстати, ясна не всегда. Фантазийный мир, который создаётся альбомом, словно не завершен, он строится на наших глазах, приобретает новые черты, удивляет зрителей, да, наверное, и саму певицу. Словно идеи не умещаются в музыку, в жизнь, и нестерпимо хочется показать их незавершённость, открытые финалы – как в старом кино, ни за что не ставить точку. Тут нужен хотя бы перерыв на чаепитие под чистые, как слеза комсомолки, адаптации блюза.
Аксетизм саунда и прочувствованность образов оказываются в равновесии. Вокруг стиля певицы возможны аргументированные разговоры, переходящие в дуэли на рапирах. Вещи – молитвы, слова типа «благость» звучат абсолютно уместно. Кому-то нравится говорить «neo motets», как вариант – «современные мотеты», но это можно перевести и как «contemporery motets», что звучит уже как-то излишне напыщенно и неправильно. Не забудем про «neo barocco»… В реальности имеем дело с жанром «singer/songwriter» – тут можно оставиться.
На концертах Марина нередко балует публику каверами. В альбом мог войти один из них – «До свидания лето» Пугачёвой/Зацепина/Дербенёва, из него получился тоже, конечно, мотет. Не сложилось, теперь – велкам на концерты. Запомнилась песня «Я люблю Кьеркегора и Jethro Tull» и перекликающаяся с ней «Из всех мужчин». И звучит, как описание и осознание противоречий, разных векторов в развитии ситуации – «…не приходите ко мне на концерт в Консерваторию».
{youtube}iOlqmENx268{/youtube}
Вот эдакий цветочек вырос на наших пыльных-музыкальных склонах и оврагах. Понятно, что все песни тут, как дети, и это не кокетство, а ощущение от слушания. Что можно сделать, чтобы релизы Барешенковой сдвинулись от дневниковых описаний мира в душе к «обычным», пресловутым массовым слушателям, к душе – в мире – вопрос. Возможно ли внешнее продюсирование? Это касается и драматургии альбома, и подхода к аранжировке, к отбору вещей. Может быть, тут пришлось бы ко двору музицирование в дуэте, даже в дуэтах – с разными инструменталистами. Но это вопрос неоднозначный абсолютно со всех позиций. И, конечно, присутствует постоянное опасение – как бы не испортить, как бы не навредить. Альбом, и мы вместе с ним, зависает в свободной позе между эпохами, мыслями, чувствами, цветами, ветрами… Только не надо в этом месте думать про гравитацию.
Comments are closed