Видели ли вы когда-нибудь щурку – тропическую птицу с изумрудными крыльями и коричневой грудкой? Википедия пишет, щурки питаются пчёлами и порой встречаются в южной Европе. Ранним утром на станции 135-й километр над гладью протоки одна такая пернатая иностранка мелькнула, ослепила, мы успели только ахнуть и на мгновение вообразить себя на Мадагаскаре.
Не менее многообразен и мир людей. И как мы только все уживаемся здесь – на одной Грушинской поляне!
За неделю до фестиваля авторской песни десять дней поляну оккупировал молодежный форум «IВолга», довольно закрытое мероприятие, охраняемое армией службы безопасности и полицией. Неприжитым придатком программу форума «разнообразила» школа молодого писателя Приволжского федерального округа, а именно литературный семинар журнала «Октябрь». Тут придётся поведать небольшую предысторию.
Сначала был Форум молодых писателей в Липках, впервые проведённый ещё в 2001-м году Фондом социально-экономических программ государственного и общественного деятеля Сергея Филатова. «Липки» – это пансионат в Подмосковье. Форумы последних лет проходили в других местах, но по традиции продолжают называться «Липками», а молодые звёзды, взошедшие на литературном небосклоне благодаря прошедшим семинарам, судьбоносным встречам и последующим книжным изданиям – «липкинцами». Из «Липок» вышли Роман Рубанов, Мария Маркова, Дмитрий Новиков, Алексей Иванов, Роман Сенчин, Захар Прилепин, Василий Сигарев и многие другие. В этом году команда Фонда, а может, лично Сергей Филатов, решили провести, помимо ежегодного форума, школы во всех регионах страны, участие в которых также предварил конкурсный отбор. Поволжье представили 16 авторов в возрасте от 21 до 35 лет – шестеро из Башкирии, четверо из Нижегородской области, по одному автору из Саранска, Димитровграда и Тольятти. И трое самарских – поэты Любовь Глотова и Владимир Попович, а я в качестве прозаика. Поэтический семинар вели Ирина Ермакова и Ирина Барметова, главный редактор «Октября». Семинар по прозе прошёл под руководством Дениса Осокина и Виктории Лебедевой, редактора отдела прозы вышеназванного журнала. Заявленный в программе Андрей Геласимов приехать не смог. Возможно, по этой причине прозаический семинар то и дело обращался к поэзии, как к материи, более близкой Денису Осокину, который в первую очередь поэт – даже в прозе. Бесценные для любого пишущего человека комментарии Виктории Лебедевой помогли авторам, не имеющим дела с профессиональной редакторской правкой (вроде меня), выйти на серьёзный уровень обсуждения текстов. Из этих прений преимущественно и состояла работа школы, поэтому никто со стороны не заинтересовался участием в качестве слушателя. Руководители семинаров также провели несколько открытых встреч вне мастер-классов: творческие вечера Ермаковой, Осокина, Лебедевой, беседы у костра с главредом «Октября» с почти детективными историями издания ранее запрещённых текстов Набокова, Ахматовой, Гроссмана, Горенштейна; презентация журнала «Октябрь» и книг, изданных Фондом СЭИП; дискуссия на тему «Зачем читать, если можно смотреть. Чтение как искусство». Ещё – совместное купание в Волге, с последующим чтением стихов и малой прозы на берегу.
Более чем скромно представивший свою творческую биографию Денис Осокин, скрестив ноги, читал свои «книги», и его тихий голос, углублённая в себя интонация столь гармонично перекликались с щебетом лесных птиц и шелестом листвы, запахом хвои, ощущением лениво ползущего по коже муравья, что всё это действо казалось заранее отрепетированным перформансом.
Денис Осокин: «Журнал «Октябрь» – единственный журнал, который публикует меня в моей вёрстке. Все свои новые произведения я стараюсь публиковать в «Октябре». Свои тексты я называю книгами. Самая большая моя книга, «Овсянки», содержит 28 страниц. Я никогда не думал, что буду заниматься кинематографом – а только литературой, фольклором. Но люди кино стали реагировать на мою литературу, предлагали с ними поработать. Я поработал, и, к моему удивлению, у меня стала накапливаться фильмография. Режиссёр Федорченко предложил вместе поработать, мы стали соавторами. Но главным для меня остаётся литература. Никто за меня не напишет моих книг, сценарии же может написать сценарист».
Книги молодых авторов, тех самых липкинцев, мы разобрали, как и номера журнала. Виктория Лебедева посетовала: нет системы распространения, никто не хочет заморачиваться с начинающими писателями, но Фонд продолжает их издавать. Купить эти книги можно только на книжных ярмарках. По мнению Ирины Барметовой, государство обязано поддержать молодого автора, а именно издать ему первую книгу. У нас же эта система совершенно не отработана. Впрочем, среди участников школы были и довольно опытные в издательском деле мастера. У одного прозаика контракт с «Эксмо» – по книге в год. Вроде бы, звучит солидно, только по условиям договора процент с продаж книг включён в гонорар (в самом лучшем случае автор получает 50 тысяч рублей за роман), да и рекламой изданий малоизвестных авторов «Эксмо» не занимается. Но книгу всё же хочется каждому…
Для семинаров нам выделили по шатру. И если на других семинарах принято жаловаться, что через стенку слышно обсуждение соседей, прозаики мешают поэтам, а драматурги переводчикам, то на этот раз мы одним мигом сплотились – против внешнего врага. Вот типичный диалог с носителем бейджика «организатор»:
– Вы не могли бы потише говорить по телефону, у нас тут семинар…
– Не могу. У меня вообще-то тут випы.
Ирина Барметова и Денис Осокин, конечно, випами быть не могут в глазах некоторых организаторов – те их просто не знают. Наши серьёзные разборы то и дело заглушались звуками маршей вперемешку с попсой, гулом самолётов, рёвом моторов, а то и пулемётной очередью. Тридцатиградусная жара также добавляла пикантности обсуждениям.
Ну, а теперь двухминутка ненависти. Некоторые вещи сочетать строго не рекомендуется. Хотя запретить что-либо сочетать во время постмодернистского соседства всего со всем невозможно, странно, смешно… Но если кто-то опрокинет в бульон окрошку или шоколадный мусс, хорошенько перемешает и употребит, а потом с уверенным видом будет изображать блаженство, я ему не поверю. Врать нехорошо.
Разговоры у тлеющего костра про первое издание «Реквиема» Ахматовой, посмертную публикацию стихов Набокова в советском журнале, про Аксёнова и шестидесятников… Представьте, на фоне этого звучат марши, дежурные (властелины лагеря и вообще – жизни) рядом лабают на гитаре про маму-анархию, и им, конечно, глубоко плевать на то, кто такие Барметова, Осокин (хотя, вроде, «Овсянки» и «Небесные жёны луговых мари» не так давно были на слуху и даже в мейнстриме), журнал «Октябрь» и все другие литературные журналы. А уйти некуда – оцепили нас со всех сторон, взяли в кольцо. Вы же были на Грушинском? Представьте оцепленный пятачок между протоками, в которых купаться нельзя, и к Волге пройти тоже нельзя. Только под конвоем, в строго установленный час – и если сильно «улыбнуться инструктору».
А организованная сверху дискуссия на голословную тему «Читать или смотреть», собравшая, кстати, человек сто в зале, только подчеркнула разрыв между этими двумя мирами – не поколениями, дело ведь не в возрастной дистанции. У «росмолодёжи» ее, кстати, и нет. Можно тыкать, требовать объяснений, смеяться в лицо над этими вашими умными словами. Сначала становится страшно – как будто вот вся молодежь такая, и вот они тебя скоро проглотят и выплюнут, или просто растопчут и не заметят… Но это, конечно, смешное обобщение. «Росмолодёжь» – слава богу, это не вся молодежь, а некая субкультура, которую целенаправленно взращивают для нужд государства. Новые дружинники, преданные партии дети, молодая сила, которой стоит только дать направление, и она попрёт, сметая всё на пути. Новая русская армия, танцующая под «Руки вверх» и «Зверей», – кстати, какого чёрта, это же хиты прошлого века, ребята…
Ирония ещё в том, что писательский семинар припечатали к смене под названием «Культурный БУМ», что, вроде, было логично, потому как другие смены не подходили уже никаким боком («Патриот», «Предприниматель», «Инклюзивный городок»…) – вот только про культуру там не было ничего. Представьте, что в 7:30 утра вас будят, поставив магнитофон с орущей попсой у входа в палатку, с криками «Культурный БУМ, подъём!». Следующая команда «Культурный БУМ, на построение!» – что означает явку маршем к главной сцене, где под ту же невыносимую музыку нужно делать зарядку. Далее у всех своя программа, а вечером – вечернее построение. Вместо зарядки шествие с флагами, организованная «Монстрация» (представляете – монстрация, на которую насильно выгоняют), ликование у сцены, вокруг которой – оцепление. Отбой в 00:30. Из палаток выходить нельзя. Разговаривать нельзя. В туалет под конвоем. Конечно, не все ребята были в восторге от такого стиля жизни, но в случае малейшего неповиновения дежурный был вправе «сделать дырку» в твоем бейджике, и наличие трёх таких дырок влекло за собой изгнание с Форума и отказ в возврате страхового взноса (1500 рублей). Наверное, дежурные были в этом удержании взносов лично заинтересованы. Хотя, что ж я подозреваю в материализме нашу современную молодёжь? Может, они просто – патриоты. Патриотизм, толерантность, социальная активность, позитивный образ жизни, дух нравственности, популяризация культуры безопасности, молодёжное предпринимательство и самоуправление, инновационное развитие страны. Мой словарик запрещённых к употреблению слов заметно пополнился.
Зато я узнала, как писать нельзя, как обратить недостатки своего текста в достоинства, узнала, что слово «пачули» склоняется, а слова «волнительный» не существует, а ещё есть такая птичка щурка. Обитает где-то между нашими мирами.
Фото Виктории Лебедевой.
Comments are closed